(обновлено: 19.10.2008)
Важно помнить: большинство ответов на задаваемые вопросы есть в романе Ю. Никитина «Мне — 65» и «Мне — 75», почитайте, это сразу отметет добрую часть вопросов (а то и все), которые могут возникнуть к автору.
Данный список вопросов-ответов составлен с одноименной темы на форуме «Вопросы Никитину». До недавнего времени Юрий Александрович вообще не давал интервью, свыше 30 лет вежливо отсылал взад любые приглашения на Литературные тусовки и награждения, не посещал конференции, съезды и прочие сходки, оставаясь для всех инкогнито, общался с читателем лишь по средствам своих романов. Но сегодня ситуация изменилась, с появлением «Трансчеловека» Никитин решил-таки сбросить ареол «темной лошадки», — впервые дал ряд интервью, посетил ЦДЛ, приняв благодарности и награждения «за заслуги» от РТД, и предоставил возможность открыто задавать вопросы на нашем форуме.
Это породило лавину вопросов, что накопились за долгие годы «скрытности» самого автора, в итоге — на форуме эта самая обширная и популярная тема. Для людей, которые только пришли к нам, довольно проблематично ознакомиться с большим количеством уже озвученных ответов на популярные вопросы, — происходят дубли. Потому принято решение составить список «Часто задаваемых вопросов Ю. Никитину», дабы люди, прежде чем задать вопрос, сперва ознакомились с ними и не повторялись.
Список, естественно, не полный, в теме на форуме свыше 1700 сообщений, но мы постарались выбрать самые популярные вопросы и ответы Никитина на них.
Для более удобной навигации вопросы поделены на категории:
Q: Если появились вопросы, можно ли написать о них через ЛС или по почте?Задавайте вопросы здесь (на форуме). Кто-то ответит даже лучше меня. Дело даже не в том, что сижу и книгу пишу…
Лучшая возможность обратиться к своим читателям — это предисловие. По крайней мере, для меня, с моей «любовью» давать интервью и нежеланием общаться иначе как через книги.
Было время, когда получал письма в бумажных конвертиках, читал, писал ручкой на бумажном листке (иногда печатал на пишущей машинке), покупал конверт и марку, наклеивал ее на конверт, писал обратный адрес, а потом ходил с ним в кармане, напоминая себе, что нужно хотя бы сегодня не забыть бросить в почтовый ящик, мимо которого прохожу уже в пятый раз.
Потом пришел инет, появилась электронная почта. Куда проще стало настучать ответ и одним кликом отправить обратно. Но эта идиллия продолжалась два-три года, потом количество инетчиков резко увеличилось. Мне это заметно, т. к. я один из первых пользователей инета, а мой сайт и уже известная Корчма — один из первых сайтов Рунета. Словом, легче стало не только отвечать на письма, но, увы, и писать их мне :-). А вы понимаете, что такой цикл, как «Странные романы», у многих вызывает желание поругаться, поспорить, завязать ожесточенную полемику с автором. Доступность электронной почты сыграла в данном случае дурную службу. Дело не в спаме, его удаляю, не читая, дело в количестве писем, обращенных лично ко мне. Когда их стали сотни, я ощутил, что не в состоянии отвечать на все. Сперва отвечал выборочно, но лавина писем растет. Сейчас их триста-четыреста в сутки, а будет, увы, больше. И все написавшие ждут длинные развернутые ответы. Иногда на действительно серьезные и умные вопросы, но чаще на «Привет, Юра! А чё щас клепаешь…», но все примеряют ситуацию к себе (мол, я бы ответил), не зная, какова она на самом деле.
И вот вынужденно говорю здесь: спасибо за письма, но года два уже никому не отвечаю. Никому. Да и, положа руку на сердце, многие из вас стали бы писать, если бы пришлось покупать конверт, марку, писать от руки, выходить на улицу в поисках почтового ящика? Большинство емэйлов идут ко мне только потому, что написать и отправить ничего не стоит. Ни денег, ни усилий. Но я, знаете ли, не та SMS-служба, которая «отправь SMS-сообщение по такому-то номеру и получи бесплатно голую Аню Межелайтис».
Так что не обижайтесь, когда в ответ на ваши письма не приходит голая Аня Межелайтис. Я не могу по заголовку вычленить ваше замечательное письмо с умными мыслями среди массы тех, что от нефига делать, так что и оно останется нераскрытым. Если читать все, что приходит, пришлось бы отказать себе не только в чтении интересных книг, они все еще выходят, но некогда было бы работать, общаться с друзьями, баймить, ездить на велосипеде, принимать гостей…Поймите правильно, не обижайтесь!
Пояснение: это обращение к тем, кто пишет действительно умные и грамотные письма. Остальные — в Бобруйск.Из предисловия к романуЮ. Никитина —«Творцы миров»
Q: Юрий Александрович, в последнее время у Вас выходят добрые книги о будущем. Это всё хорошо и правильно, но могут ли Ваши поклонники ожидать выхода какого-нибудь зубодробильного романа-боевика со старым добрым ультра насилием в стиле, например, «Фарамунда»? :-)
Да самому иногда хочется в это окунуться. А то многие полагают, что переход к философским вещам — это «сдулся». Как раз боевики писать намного проще :-). Как-нибудь вернусь…
Q: Вопрос по теме бессмертия, которая так часто поднимается в Ваших романах: Вы не задумывались, что, может быть, смертна не только оболочка, но и сознание?
А вот для того и нужна сингулярность, чтобы ответить и на этот вопрос :-). А также решить проблему. Чтобы и вне вселенной можно было жить, как сейчас собираемся жить вне биологического тела.
Q: В книге «Велики маг» герой пишет свою главную книгу, которая потрясет мир. Скажите, а у вас есть что-то подобное в разработке?
Нет, такой книги еще нет. Я молод, и все еще впереди :-). В том числе и самые сильные книги.
Q: «Золотая шпага» не фантастика, а биография?
«Золотая шпага» была подготовлена для ЖЗЛ (Жизнь Замечательный Людей), если кто еще помнит эту серию, там на каждый эпизод есть ссылка на документы из архивов, где автор поработал несколько лет, перебирая эти бумажки.
Q: А будет ли написана книга «Боги Мегамира», и если да, то как скоро?
«Боги Мегамира» и пр. выйдут в свое время :-). Сейчас их отпихивают более нетерпеливые проекты. Что делать, у меня слишком много идей и тем, и все лезут вперед, отпихивая друг друга локтями.
Q: Юрий Александрович, Вы не планируете отделить «синго-серию» от странных романов?
Да надо бы отделить серию… М.б., с четвертой так и сделаю. А то и с третьей.
Q: А в следующей книге «синго-серии» тоже будет многое объясняться на теме секса?
Я не бытоописатель, потому сам быт, какими бы изящными словесами его не расписывать, мне совсем не интересен. И секс слишком прост и банален, чтобы его описывать, потому я его практически никогда не касаюсь… если дело не идет о каком-то изменении в отношении к нему в обществе. Т.е., как я описываю изменения в технике, в быту, политике, мировоззрении, так же и в сексе, если там что-то меняется. Если не изменится, ни словом не упомяну!
Не было же секса, к примеру, в «Золотой шпаге» или «Ингвар и Ольхе»? Потому что тогда секс был… прост. И я его не касался. Как и в «Троих из Леса». Ибо за все тысячи лет в нем ничего не происходило.
Т.е., еще раз: если за время действия моего романа в сексе не произойдет никаких изменений, то не упомяну ни словом. Подсказка: действие романа начинается от наших дней и продлевается на несколько лет вперед. Фантастика ближнего прицела, так сказать.ПС. У меня в планах два романа в «Трое из Леса», так вот там секса тоже нет :-).
Q: Вы планируете изничтожить останки старых взглядов еще более… безжалостно? :-)
Старые взгляды нужно изничтожать, иначе нам придется плохо. Я же говорю, застал еще время, когда люди жили, как древние славяне: в хатках с соломенной крышей. При мне появились первые телевизоры, холодильники, стиральные машины, и само объясняющее этот процесс слово НТР — научно техническая революция. Т.е., то, что было только разработками в научных институтах, пришло в быт. А потом все стало ускоряться и ускоряться. Уже при жизни некоторых из вас произошло три компьютерных революции: первая — создание ЭВМ, так они назывались у нас (электронно-вычислительные машины), занимали несколько залов, вторая — когда этот компьютер уменьшился настолько, что стал персональным, третья — когда у каждого из нас уже несколько компьютеров: ящик, ноут, мобильник, КПК и пр. Промежутки между периодами все уменьшаются! Третий только начался, а мы уже видим, как подходит четвертая революция, когда и самих компьютеров в привычном ныне виде не будет.
А это меняет очень многое и в повседневной жизни, в морали, в отношениях. Приведу шокирующий пример: раньше интимное место не брили, потому что не показывали даже мужу. Все происходило в темноте, мужчина не дотрагивался ни до чего руками. Это я не в старых книгах вычитал :-))). А сейчас бреют и прически там делают именно потому, что показывают. И не только мужу, для одного человека хрен бы старались :-).
Это сегодня. А завтра будет то же самое, что с компьютерами :-))). Кто не переменит взгляды — останется в пещерах.
Q: А разве писатель такого уровня как вы не может написать такую книгу, чтоб даже самый упрямый биокон, прочитав её, становился яростным поборником трансгуманизма? Или тут всё-таки имеется порог восприятия информации?
К сожалению, умные книги невозможно писать очень эмоционально. Эмоционально можно писать «умные» с простыми и понятными идеями. Уже понятными. А не теми, которые нужно разъяснять.
Q: Планируете ли написать чистую философию?
Нет, не планирую :-). Мне вообще кажется, что чистую философию пишут те, кто не в состоянии свою философию объяснить простыми словами и терминами, т.е., в художественной форме. Любой философ предпочел бы, чтобы его мысли и взгляды поняло как можно большее число людей. И если не делает этого, то лишь потому, что не может.
Как пример удачного всобачивания новых философских идей — «Что делать?» Чернышевского. Там и любовный треугольник, и детектив, и сверчеловек Рахметов…
Q: Вы пишите по ночам?
Нет, я же профи. Это у меня работа. Правда, интересная, мне нравится. Так что никаких вскакиваний по ночам в диком озарении :-). Это присуще только дилетантам. Интересные мысли вообще-то не забываются. Забывается мелочь, и хоть ее тоже жаль, но, положа руку на сердце, это все-таки мелочь.
Q: А какое самое малое количество времени Вы потратили на написание книг?
Мой рекорд — «Творцы миров» написан и сдан в издательство за месяц, но лишь потому, что придумывать ничего не приходилось, все было перед глазами (играл главой клана «Трое из Леса» в Линейке), все живо, оставалось только успевать записывать драматические моменты. Плюс — как бы хотелось, чтобы действие пошло дальше. Вот и все. Написано на одном дыхании.
Но если только начинаешь продумывать роман, то это работа на несколько месяцев. Продумываешь, составляешь планы, схемы, подбираешь персонажей, пишешь, переделываешь, правишь, добавляешь эпизоды…
Потому я хоть и с сочувствием и пониманием отношусь к ребятам, которые сразу хотят написать роман, но знаю по опыту хоть друзей, хоть всей мировой литературы, что все начинают с рассказов. На них легче набить руку. А если учесть, что первые десять-двадцать рассказов пойдут в корзину, то лучше уж рассказы туда, чем романы. Дешевле обходится. Потери тоже надо минимизировать :-)).
Q: Почему в своих романах вы не пользуетесь точкой с запятой?
Точка с запятой — просто пережиток позапрошлого века, как ять, к примеру. Попробуйте везде, где увидите точку с запятой, ставить точку. И что? Ничего не изменится, за исключением того, что фраза станет компактнее и объемнее. Если раскроете романы Толстого или Достоевского, у них одна фраза бывает на страницу, а то и на две. Это нормально?
Не буду копаться в восприятии человека того времени, но сейчас словесность воспринимается иначе. Не только темы, идеи, но и фразы. Те товарищи, которые обвиняют меня в небрежности со словом, пишут обычно по старым образцам прошлого и позапрошлого века. И весьма скучно потому пишут сами :-))). А я ориентируюсь на день сегодняшний, а на людей — которые идут в завтрашний.
Дело в том, что «правильным» языком похваляются дети в литературе, которые только-только открыли его, это «правильный» язык. Я его до корки изучил тридцать пять лет тому в Литинституте и… пошел дальше. Вот это им и непонятно, они ж только-только арифметику начали понимать, а тут алгебра… Проще сказать, что это ошибка :-))).
Q: А всё-таки, скажите, пожалуйста, почему такие невычищенные тексты?
Да, я об этом писал :-). Кто не верит, что я был в Литинституте и на Высших Литературных Курсах лучшим из лучших именно по языку, может зайти в Литинститут и поинтересоваться. Кое-кто из стариков еще там работает. А там уровень был повыше, чем у Олди, Логинова и пр.пр. Но — почему я тогда писал виртуозно, а сейчас нет? Да потому что тогда я был еще студентом, слушателем, учащимся, и верил, что язык — высшее и главное и литературе! И упорно рыл в этом направлении.
Конечно, большинство не поднималось и до того уровня ученичества (хотя, к слову, на ВЛК были только увешанные литературными премиями лучшие из всего Советского Союза молодые писатели), но мне было мало быть первым среди учеников. И я пошел дальше уже на втором году ВЛК. Кто этого не понимает — мне по фигу. Это кажется хвастовством и автоматически вызывает ко мне неприязнь, но я в самом деле обогнал намного нынешнее понимание литературы. Ничего, подтянутся. Я подожду :-).
ПС. А сетчатка глаза цвета желудя — это красивый цвет :-). Прям, как радужка.
ППС. Даже у самого придирчивого к языку автора попадаются всякие огрехи. Устал, отвлекся, проглядел… Я приводил примеры, какие «перлы» попадаются у Бунина и Чехова, а у них еще и многочисленные редакторы смотрели! Но я, в отличие от абсолютного большинства авторов, редакторов не допускаю к своим текстам. Дело в том, что редакторы, выпалывая сорнячки, вырывают и цветы, оставляя ровненький такой зеленый газончик.
Понимаете, для любого автора редактор должен быть ему равным, если не выше. Но, простите, если он равен по левлу мне, то на фиг ему идти вообще в редакторы?
Q: Почему Вы частенько использует реальные ники людей в книгах (Тигги, Лиска, Знак…), ведь можно и свои имена придумать?
Почему-то многим кажется, что если автор откуда-то берет имя или деталь, то потому, что сам придумать не может :-). Ну есть у нас эта противненькая способность предполагать худшее! К примеру, увлекаясь играми с самым первых, еще на Амиге и Синклере, я иногда вставлял имя или какую-то деталюшку, чтобы дать понять читающему, что, дескать, мы с ним проходили одну и ту же сцену и бились лбом об одну и ту же стену. Но это сразу же вызвало вал криков, что Никитин передирает игры. На одной из книжных ярмарок в 90-х подошли ребята и всерьез спросили, правда ли, что передираю игры. Правда, ответил я. Зачем, спросили они. Я ответил честно: не могу придумать ничего своего, уже стар и туп, а жрать хочется, вот и передираю… Они, пораженные такой откровенностью, побежали рассказывать, что Никитин сам признался, что передирает!
Подлинные имена я начал использовать еще с первого романа «Огнепоклонники». Тогда я работал литейщиком, описал быт и работу сталеваров, все списывал с натуры, даже имена, полагая, что перед сдачей рукописи в издательство имена заменю… но так и не заменил. Потом парни с гордостью показывали мой роман семьям и приятелям, где они в героях!
И сейчас я иногда беру ники тех, с кем общаюсь, как бы делая фотку на память. Начиная с романа «Огнепоклонники» это всегда имена и ники только симпатичных мне людей (исключение — роман «Творцы миров»), к примеру, «Скифы» полностью на никах, даже таких, как klm, и ничего, в литературе все можно.
Хотя насчет Лиски и пр. как раз обратное заимствование: многие называются именами придуманных мной героев: Лиска, Мрак, и пр. В какую байму не зайди, обязательно наткнешься на Мрака, Фарамунда, Фагима, Придона и др., персонажей :-)).
Q: Скажите, а почему Олдей охотнее всего в пример приводите? Потому что громче всех кричат о языке? А в «Как стать писателем» про Васю Пупкина, назвавшегося Гарри Олдстауном, — на них намёк? :-))
Олдей я начал вспоминать совсем недавно. И, как мне кажется, только здесь. За все предыдущие годы о них никогда не говорил. Как и о других писателях. Просто Олди запомнились лучше :-). Может, потому, что харьковчане, из моего гнезда, где я оставил КЛФ, как бы не отрицали и не доказывали, что я в Харькове вообще не жил. Когда я только-только создал КЛФ при ЦДЛ, я тогда еще не мог даже определиться: где же лучше собираться, т.к., не мог прикинуть, сколько нас будет, а ЦДЛ, если кто там полазил, это же муравейник с множеством всяких комнат, кабинетов, кафе, буфетов, биллиардной, банкетных залов, маленьких уютных зальчиков и комнатушек :-).
И вот когда приехали в Москву Олди, я пригласил их и к нам в ЦДЛ. Они пришли охотно, милые такие, показали свою программу встреч, я ужаснулся, жалею сейчас, что не переписал: там на один только день было расписано время примерно пяти или семи встреч с читателями! У меня столько и за десять лет не наберется, а для них это обычное дело… Собрались мы тогда первый и единственный раз «в комнате за сценой», есть в ЦДЛ такая, там длинный круглый стол посредине, окруженный стульями, а еще стулья под всеми стенами. Олди рассказали о своем творчестве, всячески подчеркивая, что изучают свойства и способы ношения мечей и никогда не напишут такую дурь, что меч можно носить за спиной (при этом многозначительно поглядывая на меня, а еще по сторонам: все ли поняли, о ком я) и эту истину повторили несколько раз, напоминая, что они что-то там очень крутое и чернопоясное по айкидо и чему-то еще восточному, таинственному, загадочному и исполненному Великой Мудрости и воссоединения с Чем-то Высшим.
И потом мне часто ставили в пример Олди и их тиражи (тогда они были выше моих. Намного выше). Но вот как вы смотрите на Куявлянина с его восторгами насчет восточных единоборств и уверенностью, что там высшая мудрость, так и я смотрел на Олди. И сейчас, когда вижу, как они горды, что у них Что-то Там по-восточному, то я иногда беру на себя смелость предостеречь ребят помоложе…. ну, не идти тем путем. Хотя и понимаю, что это объяснят завистью, дуростью, маразмом и пр. пр, и потому иногда промолчу, иногда все же сорвется и я говорю тихонько: не ходи туда! Тупик!
Q: Юрий Никитин, как Вы считаете, в будущем останутся писатели? Сохранится ли эта профессия или, возможно, преобразуется в нечто новое?
Книжный бизнес, как и писательство, будущее не имеет. Разве что для коллекционеров, как сейчас для любителей куют мечи, доспехи, плетут лапти и создают «под старину» всякую хрень. Создание художественных произведений не прекратится, но возможности букв, придуманных еще финикийцами, уже исчерпаны. В данный момент, как мне кажется, очень перспективным является создание 3D-моделей, которых тысячи мальчишек заставляют делать все, что желают (в основном, порнушки). С каждым годом все упрощается работа с ними. Близок день, когда и такие далекие от программирования, как я, смогут с ними работать. А это уже появление нового вида художественного искусства, т.е., тех же книг, но на более высоком уровне.
Сейчас их делают только специалисты. Которые хорошо работают с программами, но у которых нет художественного чутья. Как только сами художники и писатели научатся с ними работать — последние книги умрут, и начнется новая эра.
Q: До каких пор стоит обрезать предложение в рассказах?
Не стоит бросаться в крайности. Как крайность сложные фразы на страницу, так и рубленный стиль Бабеля, когда в одной строчке — три отдельных предложения. Думаю, он перегибал в другую сторону, «чтобы выправить». Показал, что можно делать сильные вещи и абсолютно другим стилем. расширил возможности литературы.А истина посредине :-).
Q: Стоит ли употреблять старое значение в литературе, ведь, по идее, читателей нового поколения это может сбивать с толку?
Конечно, не стоит. Как и все остальные значения старых слов. К примеру, «лихой» — это было бранным, от слова «лихо», т.е., беда, несчастье, но у нас всегда так: боятся, значит — уважают. Таким образом слова, обозначающие жестокость и бедствие для других, перешли в разряд уважительных, а потом и вообще положительных. «Орел степной, казак лихой…» поется в песне, воспевая обоих хищников, как нечто положительное. Как известно, козаки и даже казаки по своему уставу не пахали землю, а жили только разбоями. Потому старые слова следует использовать только те, которые сохранили значение. Как «нелепо» осталось, а «лепо» ушло :-)).
Q: Существуют ли какие-нибудь наиболее крупные и авторитетный литературные сайты, где стоит выкладывать свои произведения? Не могли бы озвучить?
Крупные и авторитетные? А вы достаточно крупный и авторитетный? Если нет — стучите во все двери, даже самые мелкие. М.б., где-нить и откроют. Но только сразу смирите свои завышенные требования.
Q: И насчёт рекламы, не пойму никак. Как без неё читатель узнает, что нужно читать меня, а не Головачёва или Васькина с Буслаем Мойкурукурумовым?
Очень на многих реклама действует совсем не так, как ожидают. Рекламируют, значит — говно. Я такое часто слышал. А самое главное, сейчас к книге свободный доступ, не то, что раньше. Любой снимает книгу с полки и заглядывает в середину. Прочитывает пару абзацев. Если плохо — кладет на полку взад. Если хорошо — на всякий случай прочитывает еще кусочек в другом месте. Если и там хорошо, то покупает.
Я захожу в книжные, вижу, как покупают. Сперва смотрят! Это молоко в запечатанной бутылке нельзя сперва попробовать, а книгу — можно. И всегда пробуют.
ПС. У Олди, к примеру, реклама всегда была офигенная. И сами они рекламируют себя бешено. Всюду. И собутыльники с росконов обвешивают их премиями почище, чем Брежнева, от шеи и до штиблет. И… что? Где результаты? В смысле, бешеные тиражи?
Q: Неужели профи не любит писать с самого начала, с первого рассказа переламывая себя?
Наверное, зависит от размера вещи. Я начинал с микроюморесок, так я их называл, т.к., укладывались в один абзац. На странице — три-четыре. Такие, конечно, надоесть не успевают. Не надоест рассказ, который успеваешь написать за рабочий день. М.б., не надоест и за два-три. Но за неделю точно приходят новые идеи для новых вещей, более яркие и эффектные, и никак не хочется доделывать старую, которая кажется уже неинтересной.
Любителю в этой ситуации особенно тяжко. Профи что, он прижат к стене. он вынужден, у него нет другого способа заработать на хлеб, он пишет, переламывая свое «не хочу, не буду», а вот любитель может набрать и две сотни начатых рассказов. Это не выдумка, я говорю о своем старом приятеле еще из Харькова :-)).
Q: Поможет ли написание небольших статей для создания рассказов?
Увы, у статей другой язык. И противоположные требования. Для статей характерно убирание всяких цветистостей, метафор, сравнений и пр.пр., что в художественном произведении как раз необходимо. См. «Как стать», там об этом подробнее. Написание статей помогает развивать только общую работоспособность за письменным столом, а не за обеденным :-).
Начинающему автору художественных текстов все-таки нужно пройти тот ученический минимум украшательства, который некоторые авторы (не буду указывать пальцем :-)), считают главной и последней ступенькой мастерства в произведении. Тем более, так полагает огромная толпа недоучек, которым, чем меньше требований — тем лучше.
Q: Юрий Александрович, сколько в одном романе должно быть новых мыслей, чтобы широкая аудитория смогла их воспринять?
Для романа достаточно одной мысли. Головной. Идущей до конца. А по ходу могут возникать (и будут) вспомогательные, их может быть больше, меньше или совсем не быть, все равно запомнят только главную. Про остальные будут помнить, что вроде бы были… какие-то :-).
Q: На какой тираж первого издания сегодня может рассчитывать автор, издающийся впервые?
Если принесете (или отошлете по емэйлу) очень хороший роман, то запустят тиражом 50-100 тысяч, несмотря на абсолютно новое имя. Проверено :-). Но т.к., в истории литературы еще никогда-никогда не было, чтобы начинающий (здесь или за бугром) сразу же принес шедевр, а не серенькую вещь, то тираж обычно минимален: 5000 экз. Еще бы меньше делали, но это нерентабельно.
Q: Юрий Александрович, Вы еще ходите на КЛФ?
Давно не хожу. Там вроде бы все наладилось: проводятся конкурсы, обсуждения, встречи с видными писателями и пр. Я бывал, когда беспокоился, что в КЛФ что-то завалится. Или что без меня ребят не пустят в Малый Зал. Сейчас все норм.Приду как-нибудь в 2009-м.
Q: Как Вы празднуете праздники? Как Вы будете праздновать Новый Год?
Я не могу сказать, как правильно праздновать праздники, т.к., никогда их не праздную. Хотя у меня часто собираются друзья, и мы нехило проводим время. А на новый год, наверное, в «Вангарде» пойдем всей родней бить гадов на острове :-).(2009-й год)
Q: В текущую версию «Троецарствия» пробовали играть? И если да, то какие ощущения?
Продолжаю играть и сейчас, хотя предпочитаю клиентские. Но через год-два, наверное, выйдет и клиентская.Обсуждение «Троецарствия» на форуме.
Q: Юрий Никитин, как у Вас отношения с железным спортом. Как масса?
Я то набираю до 95-ти, то сбрасываю до 75-ти. Мне так интереснее :-). Я хозяин этого домика из костей и мяса, в котором живу. К лету снова накачаю. Сейчас препараты позволяют быстро и с минимальными затратами набрать сухую мышечную массу. Конечно, качать железо надо, но теперь качать можно намного меньше, чем пятьдесят лет назад.
Q: Вы принимаете множество всевозможных препаратов, типа специализированного спортивного питания, БАД`ов, что-нибудь можете посоветовать начинающим?
Увы, ничего не могу посоветовать, т.к., все это вещи еще не прошли проверку временем. Мне лично нужно, чтобы помогало мне СЕЙЧАС, и мне по фигу, что это может привести к раку или чему-то похуже через десять лет. А для вас не все равно. Но, если смотреть строго, то вообще нет лекарств или препаратов, что помогают одним органам и не угнетают при этом другие…
Читайте и смотрите описание новейших препаратов. У них самые лучшие показатели.Правда, и скрытые угрозы тоже :-(.
Q: Развивая тему питания, спортивного и вообще, Вы как питаетесь? :-)
Да питаюсь так, что любой медик придет в ужас :-)). Работаю на кухне, там же и развлекаюсь, т.к.. передо мной ноутбук, слева экран мощного компа, а за спиной домашний кинотеатр, так что я постоянно что-нибудь да жру, раз уж никуда ходить не надо. Хлодильник на расстоянии протянутой руки, даже вставать не надо. На столе постоянно орехи пяти видов, финики, сладости, мед, печенье… Как только опорожняется ваза хоть наполовину, тут же заботливо наполняю, чтобы с верхом.
Жраньем я оправдываю то что надо бы поработать, а то что-то не пишется… А теперь кофейку сварить покрепче, печенье в вазочке… Суп или борщ в смысле — первые блюда, ел лет пять назад, да и то в гостях. Все всухомятку, а из мокрого только кофе, чай и коктейли. Ну и полумокрое: сыр, творог, рыба уже нарезанная в магазине ломтиками.
Наверное, это все-таки не самый худший способ питания, т.к., я не только избавился от ряда болезней, но и чувствую себя даже очень неплохо. Правда, добавки и более мощные вещи употребляю в таких дозах, что вам не советую… так уж прямо. Дело в том, что мне терять нечего, а вам есть. Пока что чувствую, что выиграл многое. И о свойствах препаратов узнал такое, что в инструкциях не пишут. Ну например, на ночь потребляю чайную ложечку с верхом (сколько удается зачерпнуть) L-глютамина. Насколько он высвобождает гормона роста, не знаю, это только ощущения, а они могут обмануть, но как побочный эффект — виагра отдыхает! Правда, ее никогда не пробовал, но, судя по рекламе, она не дает большего, чем чайная ложка глютамина, а ведь он это так, походя, а вообще-то его главная задача омолаживать весь организм!
Но сразу предупреждаю: глютамин резко изнашивает вилочкину железу (я об этом писал еще в «Трансчеловеке»), а ее износ неизбежно приводит к раку поджелудочной железы. В молодости она еще держится, а с возрастом и сама по себе слабеет. А если ей еще помочь… С другой стороны — рак может и не быть, это русская рулетка, где половина патронов — холостые. Это опасная игра, в которую играют многие. Тот ж Шварценеггер, который накачивался опаснейшими анаболиками так, что пришлось делать две операции на сердце, но заработал сотни миллионов, а теперь на эти деньги покупает здоровье и лучших врачей. Но часть менее удачливых ребят помирает, не успев ухватить золотые медали и большие пряники. Так что мой опыт — вот, но… сами смотрите что взять и на что рискнуть.
Коньяк уже не пью, как и водку. Давно. Даже, когда друзья приходят. Им наливаю, себе нет :-)). Мне чашка крепкого горячего и очень сладкого кофе — вкуснее.
Q: Как к кофе относитесь, какой предпочитаете? Трудно не заметить, что практически все главные герои Ваших романов боготворят этот напиток. ;-)
Я пью крепкий, но с сахаром. Кофе в моем понимании должен быть крепким, сладким и горячим :-)). Тогда он взбадривает по-настоящему. Но, конечно, у каждого свои предпочтения. Для меня кофе не только вкус, который в самом деле очень нравится, но меня даже запах бодрит… А уж глоток…. :-))) Правда, без сливок, молока и пр. лишнего. Это все смягчает, а мне смягчения не надо. Сахар же не только сладость, но и энергия.И вообще я люблю сладкое. Очень. И жру его много.
Q: Юрий Александрович, домашние питомцы у Вас есть?
Как известно, собачники живут на семь лет дольше несобачников и на двенадцать лет дольше кошатников :-). Но, конечно, две собаки у меня совсем не потому, просто человеку нужен кто-то, кто любил бы его верно и преданно, раз уж это обычно не умеет женщина :-)). Вторая появилась потому, что переехав в Москву сын не смог жить со своей собакой на съемной квартире (хозяева против) и отдал нам.
Собака вынуждает выходить гулять в любую погоду, что тоже полезно, обожает бегать, пока едешь на велосипеде. Считается, что собака забирает у человека болезни (основано на том, что собака обычно прижимается к больному месту, а то и начинает его лизать), с собакой всегда в доме комфорт и ощущение благополучия.Кроме того у нас живут на участке муравьи, которых Лилия подкармливает, а еще птицы, что клюют клубнику и землянику :-).
Q: Юрий Никитин, Вы упоминали, что баймите во все новейшие мморпг, а они, как известно, требовательные к ресурсам машины. Каким компом пользуетесь?
У меня шесть, разных :-). Плюс ноутбуки. В декабре, как обычно, буду обновлять линейку: новый комп, новый телевизор, яблофон, блюрейник и пр.
Q: Недавно узнала, что вы продали права на съёмку фильма по мотивам серии. Вопрос один — зачем?
Я продал права только на ОДНУ книгу из «Троих», а не серию. И всего не то на три года, не то на пять, уже точно не помню. Это для того, чтобы была возможность переснять другим :-)). Если они не снимут за это время, то договор истечет и права на экранизацию закончатся.Тема на форуме о предстоящих съемках фильма.
Q: Где можно найти Ваше произведение «Огнепоклонники»?
Издавалась она в Украине, и на украинском языке. В России не издавалась.
Q: А вы заключали договор с онлайн-магазином «Литрес»?
Я заключил договор с ЭКСМО, а уж они блюдут мои интересы, потому что это их интересы тоже. Я не заморачиваюсь этими проблемами. Пишите хорошо, а все остальное приложится само.
Q: Юрий Александрович, интересует Ваше мнение: возраст очень значимая вещь для общения, творчества, понимания мира?
Для понимания мира — да, очень.
Для общения — смотря о чем. Я, к примеру, о собаках и велосипедах говорю на равных со всеми, вне зависимости от возраста :-). Но есть вещи, которые невозможно понять, пока не достигнешь именно определенного возраста.
Для творчества — совершенно неважно. Если, конечно, не влезать в области, которые по возрасту просто непонятны или оцениваются неверно. Классическое клише: из сочинения четырнадцатилетней девушки: «Я встречалась с пожилым мужчиной двадцати двух лет…».
Q: Встретил сообщение о том, что известный генетик опровергает, ставит под сомнение равенство рас в умственном. А что Вы думаете по этому поводу?
Я не читал этого генетика, но, возможно, он имеет в виду как раз не азиатов, а негров (если он из США), которые в самом деле больше блещут в спорте и джазе, но в науке не замечены вовсе. И хотя в кино постоянно показывают негров-програмистов, на самом деле их нет. Но тогда и женщин надо ставить на уровень ниже, т.к., ни одна женщина не в состоянии, скажем, играть в шахматы с мужчинами на равных, нет женщин-изобретателей и пр.пр.
Ученый мир в шоке, потому что на всех последних мировых школьных олимпиадах победу одерживают школьники из Ирана, а именно в математических состязаниях, по физике, химии, программированию и пр. чисто научным дисциплинам. Т.е., Иран в научном плане ожидает рывок еще больший, чем он демонстрирует сейчас, это тревожит Запад больше, чем нынешние разработки в ракетостроении или туманной ядерной теме.
Возможно, и негры сделают рывок и опередят других как в науке так и в хай-теке. Думаю, что дело не в разнице мозгов, а в общем отношении к тем или иным областям. Если, в исламе, к примеру, нельзя изображать живые существа, то откуда там развиться художникам? Но те же люди, не умеющие рисовать, попадая в другую обстановку, вдруг обнаруживают поразительные способности.
Судя по Саудовской Аравии, все арабы — тупые, но если судить по Ирану — гениальные. А ведь это одна нация, одна религия, один язык…
Q: Как Вы относитесь к применению АС в спорте?
Запрещать применение АС в спорте, по-моему, ханжество. Нужно разрешить все, даже допинги. Потому что спорт есть спорт. Там погоня за максимумом. Да и будет наконец-то ясная картина. А то сейчас побеждают те, кто сумел обхитрить допинг-контроль и прикинуться чистеньким.
А что касается наших случаев и движения к сингулярности, то те, кто хочет без риска, не должны принимать эти препараты: они все еще не изучены. Но кто хочет добиться многого, должен рисковать :-((.
Q: Юрий Александрович, как вы относитесь к бесплатно распространяемому программному обеспечению? Как вы считаете оно когда-нибудь сможет вытеснить платное?
А вы станете бесплатно работать? Разве что тогда, когда у вас уже будет на счету несколько миллиардиков :-).
Q: Кого из писателей вам нравиться читать? Можете посоветовать что-нибудь интересное? Из любого жанра.
Я читаю бессистемно, потому чего-то определенного сказать не могу. Это у прошлом веке был еще набор обязательной л-ры для образованного человека, но это, к счастью, рухнуло.
Q: А кого из ваших коллег, нынешних русских писателей, в частности — фантастов, вы могли бы назвать действительно заметным и интересным?
О писателях ничего сказать не могу. Открою небольшую тайну: писатели писателей практически не читают. В смысле, близкорасположенных. Читаем англо-американскую фантастику, но не пишущих рядом. За исключением случаев, когда друг подарит свою книгу, а ты знаешь, что при следующей встрече спросит: ну как? И для этого смотришь в начало и конец, чтобы сделать вид, что читал.
Как-то я набросился на засилие вампиров в фантастике, и мне тут же приписали, что я критикую не то Лукьяненко, не то Перумова. Но я, понятно, ни того, и другого не читал, т.к., не пересекаюсь, и книги они мне не дарили. А на засилие вампиров набросился по обилию фильмов с вампирами, а также по обилию аннотаций на Альдебаране про «хороших вампиров». Чуть ли не каждая вторая книга в фентези — о вампирах. Причем, хороших. Полюбопытствуйте.
Я хорошо знаю англо-американскую фантастику, и практически не знаю современную отечественную. Про Лукьяненко сказали, что пишет «под Крапивина» и вообще о подростках, меня проблемы подростков не интересуют, про Перумова — что продолжает Толкиена — этого мне тоже достаточно :-). Головачева первую рукопись я рецензировал и дал ей зеленую дорогу в печать, но больше почти ничего не читал.
Повторяю, это общая черта всех писателей. И если и читают иногда со скрипом друг друга, то лишь потому, что на встречах и росконах суют друг другу вышедшие книги. Потому такое обилие необъективных оценок и рецензий: как же, нехорошо плохо отозваться о таком милом писателе NN, который подарил эту вот книгу… Я на росконы не езжу, так что свободен от такой повинности :-).
t-human.com
Ворота отъехали в сторону, во двор вкатил небольшой грузовой автомобиль. Двое парней моментально распахнули задние дверцы, с натугой вытащили массивный ящик, похожий на празднично украшенный гроб.
Я вышел на крыльцо, Мариэтта, не удосужившись одеться, пошла следом, однако парни внимания не очень-то обратили, сейчас все женщины лепят фигуры по одному стандарту, так что увидел одну – увидел и всех остальных.
Один сказал мне:
– Вы хозяин?.. Распишитесь. Да-да, здесь приложите палец и вот здесь… Спасибо! Все, можете забирать.
Он щелкнул пальцами, дверка гроба распахнулась, оттуда вышла сияющая новенькой плотью Аня Межелайтис, уставилась в меня счастливыми глазами.
– Дорогой, – проговорила она тоненьким голоском, – как я счастлива…
Я спросил в недоумении:
– Теперь такая заводская сборка?
Она ответила щебечущим голоском:
– Да, милый. Но я из нашего с тобой домика связалась с этим телом и закачала на базовую основу всю свою личность. И кое-что в нем поправила, сообразуясь с твоим вкусом. Мне так нравится тебе угождать и делать приятное… Пока меня везли, разобралась, что где в доме. Кое-что изменила, передвинула мебель…
Я охнул, у всех женщин самое неистребимое хобби, болезнь и мания – хотя бы раз в месяц двигать по комнатам мебель, а эта начала сразу, еще даже в дом не въехала!
– Я этим манипуляторам лапы переломаю, – по-обещал я. – А мебель прибью к полу вот такими гвоздями. Здесь я хозяин, доминант и альфа-самец.
Она посмотрела на меня округлившимися глазами.
– Милый, а ты изменился…
Из-за моей спины раздался злой голос:
– Это точно.
Позеленевшая от ярости Мариэтта медленно спустилась по ступенькам, напоминая величественными движениями не то царицу Клеопатру, не то кого-то еще знакомого.
Остановившись перед замершей в испуге Аней, она потребовала:
– И что эта кукла умеет лучше, чем я?
Я хотел напомнить, что эта кукла не спорит и не арестовывает меня, но уже стал дипломатом после посольства в Уламрию, сказал уклончиво:
– Но она всегда в доме, а ты где-то на службе.
– И тебе не надоест, – спросила Мариэтта, – что она всегда в доме?
Аня посмотрела на меня, на нее и ответила тем же милым голоском:
– Я могу лечь в ящик, закрыться, словно меня нет, и ждать, когда позовут. А ты?
Мариэтта молча повернулась и пошла в дом. Аня улыбнулась мне.
– Милый?
– Ляг в ящик, – велел я, – закройся и вообще жди там, пока позову.
– Хорошо, – ответила она послушно. – А где поставить ящик? Можно в гостиной рядом с телевизором?
– Нет, – отрезал я. – В кладовке!
– Хорошо, – повторила она. – Ты только не волнуйся, милый. У тебя давление подскочило, а сердцебиение участилось на шесть ударов…
– Выполняй, – рыкнул я и пошел в дом.
Мариэтта стоит перед плитой и кинектит насчет будущего ужина, все еще в одних трусиках, но чувствую, что уже готова одеться и уйти или хотя бы только одеться, а это тоже не гуд.
– И что, – спросила она, не поворачиваясь, – она ляжет с нами?
– А что это изменит? – спросил я.
Она отрезала:
– Изменит! Все изменит.
– Хорошо, – ответил я и сказал со вздохом: – Она поспит в своем ящике. Как Дракула в гробу.
– Испробуешь, – спросила она ядовито, – утром, когда уеду на работу?
– Если будет время, – согласился я. – Хотя вообще-то у меня отпуск.
– Скотина, – сказала она.
– Да, – согласился я. – Признание в себе скотства – это путь истинного демократа к пониманию своей сути. И отправная точка на долгом пути совершенствования.
– У тебя это особенно долгий путь, – заявила она.
– Почему?
– Ты все еще на этой точке. Питекантропьей.
Я вздохнул.
– Когда же доберусь хотя бы до неандертальца…
– Не скоро, – сообщила она. – Очень не скоро. А насчет кроманьонца даже не думай.
На кухне щелкнуло, прозвучала мелодия, крышка плиты раздвинулась, снизу поднялся поднос с расточающим ароматы пирогом, двумя широкими тарелками с разной хренью, теперь еда совсем не похожа на еду, и двумя полулитровыми бокалами вина. Ума не приложу, как это все готовят одновременно, потому что пирог горячий, а вино холодное, но вообще-то приличные мужчины о кухне не говорят и способами приготовления не интересуются.
Мариэтта ловко вытащила, я хотел помочь, но сама перенесла к столу и красиво расставила, не забыв положить салфетки, которыми я вообще-то пользовался всего пару раз в жизни.
– Круто, – сказал я, – мне казалось, мы полчаса тому ели…
– Десерт не успели, – пояснила она.
– Это десерт?
– А что, по-твоему?
– Еда, – ответил я бесхитростно. – Но нет-нет, я поесть готов всегда! Спасибо!
– Это не все тебе, – предупредила она. – Есть я тоже умею. А теперь признавайся, где ты был весь день?
Я насторожился, вдруг спрашивает неспроста, но постарался ответить как можно безмятежнее:
– Уже и не помню… Вроде бы лежал на диване. Потом сидел в кресле-качалке.
– А потом?
– Потом начал раскачиваться.
Она спросила сердито:
– И так весь день?
– Счастливые часов не наблюдают, – напомнил я. – А с тобой я такой счастливый, такой счастливый…
– Тебя не было, – отрезала она. – Ты поехал в свою фирму, а потом… исчез!
Я охнул, пощупал себя.
– Вроде бы не совсем… и не весь… Фух, пока все на месте! Как ты меня пугаешь…
– Связь оборвалась, – пояснила она. – Твое местоположение не удалось определить даже со спутника, а у них там самая мощная аппаратура!
Я сказал с огорчением:
– Вот видишь, никому я не нужен. Даже аппаратура не желает меня искать.
– Кое-какая аппаратура, – сказала она язвительно, – дожидается тебя в ящике. На всякий случай держи при себе осиновый кол и большой молоток. Так где ты был, зараза?
– Ты как жена, – упрекнул я. – Где был, с кем пил, почему не позвал…
– Я полицейский работник, – отрезала она. – Детектив первого класса!.. А ты в сфере моей ответственности. Давай колись. Ну?
– Сперва доедим, – предложил я. – Хорошо?
– Ладно, – согласилась она, – но потом расколю до самой задницы.
Ей нравилось, когда я с последним выдохом брякаюсь на спину, раскинув руки, и она тогда опускается рядом на боку, опустив голову щекой на мой бицепс. Ногу обычно сгибает в колене и забрасывает на меня, подчеркивая женскую доминантность, но мне нравится это ощущение и субдоминантом никак себя не чувствую.
Все как раз напротив, чувствую себя могучей отдыхающей гориллой, к которой прижалась попискивающая мартышка.
Она начала рассказывать, как сегодня дежурили у здания одного НИИ, там какое-то ЧП, но им ничего не сказали, набежали типы из секретных служб, все перекрыли. Только и удалось узнать, что какие-то программы в закрытых ящиках начали вести себя слишком… непредсказуемо.
Я пробормотал:
– Мариэтта, мы вошли в мир… нет, нас внесло в мир, где все меняется слишком уж стремительно!.. Мы не успеваем, не успеваем! А успевать надо. Иначе либо ИИ нас поработит, либо мы сами издохнем от футурошока.
Она пощекотала длинными ресницами кожу моей руки, поинтересовалась непонимающе:
– Ты о чем?
– Надо быть готовыми, – сказал я, – к невероятному. Наши любимые дедушки и бабушки не умеют пользоваться дополненной реальностью, многие не понимают байм, а кто-то даже компьютеров не признает и не хочет ими пользоваться… Если не будем готовы к неожиданностям, к невероятным открытиям… станем такими же, а наши дети будут смотреть на нас как на питекантропов, это такие троглодиты…
Она сказала трезво:
– Я поняла только, с тобой что-то случилось за ночь. Может быть, ты даже и день не пролежал на диване? Нужно проверить тебя на анализаторе…
– Не пролежал, – признался я. – Трижды… нет, четыре раза поднимался пошарить в холодильнике. Я слабый, мне есть надо часто. И много.
– Вижу, – буркнула она. – Вон пузо растет…
Я опасливо пощупал живот.
– Пузо? Где пузо?
– Будет, – обещала она злорадно. – Сам чуешь, забеспокоился. Я коленом чувствую.
– То не пузо, – возразил я слабо.
Она приподняла голову и настороженно посмотрела в дальний конец комнаты.
– Ты ее в самом деле отрубил? Хотя бы закрыл чем-то!
– Зачем? – спросил я. – Ах да… прости, я пока еще толстокожий, но понемногу линяю.
Она спросила требовательно:
– И что собираешься с нею делать?
Я подумал, ответил в затруднении:
– Если честно, то еще не знаю. Появилась возможность взять, это же дорогая штука, взял. Сперва взял, как все мы делаем, и потом буду думать зачем… Разве не так всегда? Мы же двигаем прогресс только потому, что он делает нас сильнее, а нужна нам сила или нет, никто себя не спрашивает.
Она наморщила нос.
– Как все мужчины!.. Ничего, к власти везде приходят женщины, мы этот ваш чертов прогресс остановим. Для безопасности. И вообще выживания.
– Не успеете, – сказал я почти с сочувствием.
– Почему?
– Он набрал такой разгон, – сообщил я ей потрясающую новость, – что даже по инерции нас внесет в сингулярность, где уже не будет ни мужчин, ни женщин. Вот тогда прогресс и остановится… в том виде, в каком его понимаем мы, самцы.
Она смотрела исподлобья и почти враждебно.
– Судя по твоей морде, что-то начнется другое?
Я кивнул.
– Да. Но никто пока и предположить не может, что это будет. Потому разрешаю тебе меня чесать, пока у нас тела еще животных, и есть места, что чешутся…
Она поморщилась.
– Свинья. Не стану. Ты меня обидел.
– Обиды тоже уберем, – сказал я великодушно. – Когда начнем программировать свои эмоции. Обещают этого достичь уже через два года. Тогда я у тебя все повытираю: капризы, обиды, хитрости, обман, жадность…
Она сказала с возмущением:
– Еще и жадность? Где ты ее у меня увидел?
– Это я на всякий случай, – сообщил я. – Даже графу ту сотру вместе с ползунком.
Она фыркнула.
– Так я и пущу тебя к себе с твоими противными лапами!.. Это я скорее повытираю у тебя все лишнее, я – власть!
– А что у меня лишнее?
– Все! – отрезала она кровожадно. – Сперва все повытираю, понаслаждаюсь, подумаю… а потом, может быть, что-то и верну. Что-то добавлю.
– Например?
– Страстное желание чесать мне спину, – сообщила она. – И, конечно, заставлю отнести эту куклу в погреб.
– У меня нет погреба, – сообщил я.
– Выроешь, – успокоила она. – Мы – власть, а вы угнетенные, что расплачиваются за сто тысяч лет угнетательства. А ты точно ее отключил?..
– Точно, – сообщил я.
– Тогда я сама ее закрою чем-нибудь, – сказала она нервно. – Не могу, когда смотрят.
– На тебя и Яшка смотрит, – напомнил я. – И на голую. А он, кстати, мальчик. У него из-за тебя пубертатный период может наступить раньше времени, а это вредно для умственного развития. Я хочу, чтобы он был интеллектуалом, а не гопником.
Она наклонилась и поскребла ногтем дремлющего на ее ноге Яшку за ухом.
– Яшке на меня смотреть можно. А ей нельзя!.. Хоть она и неживая. Ты хоть понимаешь, что сделал опасный шаг?
Я помотал головой.
– За футболом как-то и не заметил.
– Мужчины отказываются от женщин, – сообщила она. – Начали отказываться еще раньше, асексуалы всякие, а когда появились вот такие… то и вообще.
– И что? – спросил я. – Женщины стали отказываться от мужчин еще раньше. Когда появились всякие штуки, сперва простые, потом с батарейками…
– Женщинам можно, – отпарировала она. – Мы всегда были угнетаемой расой!.. Домашними неграми. А вам нельзя! Вы все еще отвечаете за весь вид.
– Не вижу проблемы, – отрезал я. – Уже везде устанавливаются artificial wombы, в прошлом году родились первые триста тысяч младенцев, а в этом ожидается тридцать миллионов!.. Так что ни вы в нас не нуждаетесь, ни мы в вас!
Она умолкла, вяло подвигалась, устраиваясь поудобнее, как обезьянка на дереве, лицо мрачнело на глазах. Я помалкивал, в самом деле сказал что-то недоброе, хотя это правда, но какая-то нехорошая правда, однако прогресс не бывает хорошим или нехорошим, он просто прогресс. Это от меня зависело, когда я питекантропом взял впервые камень в руку: разбить им орех с толстой кожурой или стукнуть соседа по голове.
Правда, как существо, стремящееся стать царем природы, я сделал то и другое.
– Мужчины и женщины разойдутся еще больше, – проронила она. – В смысле, дальше друг от друга. Это нехорошо.
– Меньше точек соприкосновения, – сказал я, – меньше конфликтов. Толерантность на марше!.. Каждый сам по себе, никто ни к кому не лезет с претензиями.
Она спросила нерешительно и как-то потерянно:
– Это… хорошо? Должно быть хорошо, я же представляю закон и порядок…
– Это нехорошо, – сказал я, – но правильно. Закон и порядок – когда все правильно? Правда, при такой правильности скучно и как-то мерзко даже…
– Вот-вот!
– Но это мелкий камешек, – заверил я, – на пути прогресса. Он… эмоциональный, что ли. Значит, принимать его во внимание не стоит.
Она снова покосилась в сторону кладовки, где осталась Аня, выключенная и как бы несуществующая, но с открытыми глазами.
– И все-таки это плохо, – сказала она тихо. – Появление вот этих… развело мужчин и женщин в разные стороны еще больше. Понятно же, что мужчины с их животными и примитивными требованиями предпочтут этих вот… Как ты удержался до сих пор, не представляю.
– Денег не было, – ответил я с полной откровенностью. – Пока что эти штуки дорогие. А приобрел я вовсе не для секса, как ты думаешь, у меня с фантазией пока что в порядке, а чтобы вот такое ходило по дому, щебетало, чирикало, пищало какие-то глупости…
Она наблюдала за мной исподлобья.
– Ну да, понятно. Женщина тоже все это может делать, но будет щебетать не то, не тогда… так?
Я кивнул.
– А что? Каждый стремится сделать свою жизнь максимально комфортной. Весь мир всегда старался сделать жизнь как можно более легкой и приятной… а в последние два-три десятка лет это стало возможным!
– Неожиданно, – произнесла она мрачно и, видя мой непонимающий взгляд, пояснила: – Неожиданно стала такой. Легкой!.. А это хорошо?
– А ты как думаешь?
– Вроде бы хорошо, – ответила она после секундной заминки. – Мне нравится… Но мне и лежать на диване нравится! Однако встаю и топаю на службу, потому что мир рухнет, если мы все останемся на диванах!
– Ну вот и вставай, – согласился я. – А я полежу. Вволю. И кофе с пирожным мне прямо в постель. Вот такая я свинья, демократ и общечеловек. И ничего со мной не сделаешь, это мое право, заработанное в жестокой борьбе питекантропов за доминирование.
– Так это питекантропы заработали!
– А я их наследник, – напомнил я с достоинством. – И вообще я еще сам тот еще питекантроп…
Она сразу насторожилась, глаза заблестели хищно.
– Ну-ну, что еще напитекантропил?.. А трупы где?.. Где трупы, спрашиваю?
Тихохонько, словно понимая, что мешает и заранее извиняясь, звякнул мобильник в часах на ее запястье. Она недовольно поморщилась, поднесла их к уху.
Я ждал, она некоторое время слушала, глаза становились все шире, наконец вскрикнула:
– Что?.. не может быть!.. Сбрось мне на мобильник!
– Чего? – спросил я.
Она отмахнулась.
– Это не тебе…
© RuTLib.com 2015-2016
rutlib2.com
— Поспешим, — согласился я. — Кофе взять в дорогу? Впрочем, у меня кофе лучше. Если хорошо попросишь, угощу. Хоть ты и представитель угнетаемого класса. Охраняешь сатрапов и все такое.
Она фыркнула:
— Не боишься такое говорить вслух?
— А что такого? — спросил я. — Я за сатрапов! Всегда голосовал и буду голосовать. Демократы доведут до беды. Будущее за справедливой сатрапией!
Она сказала кисло:
— Иди, иди…
На улице Мариэтта зашла вперед и отворила для меня дверцу на переднее сиденье справа. В морду я бить не стал, не то время, только посмотрел с укором, но она не поняла, все-таки дитя этого мира и этого времени.
— У меня хороший кофе, — заверил я. — Главное, крепкий и сладкий. А все остальное от лукавого.
Она не ответила, лицо сосредоточенное, брови сдвинуты, а глаза смотрят зло и раздраженно. Я вздохнул и умолк, благо уже показался съезд с автострады на дорогу к моему поселку.
В доме чисто, пол и стены отмыты до блеска, только что дыры от пуль никто не заделывал, требуется мое решение, как поступить и что делать. Но мне главное, трупы убрали, иначе даже не знаю, что бы с ними потом делал, перекинув в лабораторию Рундельштотта в отсутствие хозяина.
Мариэтта вошла по-хозяйски, теперь женщины ведут себя везде как хозяева жизни, отыгрываясь на нас, как негры на белых в Америке за годы рабства и подневольной жизни.
Вспыхнул побитый пулями экран, Аня Межелайтис посмотрела на меня, на мою гостью, поинтересовалась нейтральным голосом:
— Ужин на двоих?.. При свечах или как?
— А у нас есть свечи? — удивился я. — Не дури. Простой ужин без выпендренов. Со мной не женщина, а полицейский. Она и тебя может арестовать за что-нибудь.
— За что? — спросила Аня.
— Найдет, — заверил я. — Она же власть.
Мариэтта поморщилась.
— И у тебя Межелайтис?.. К кому ни зайди… Почему вы, мужчины, такие разные, часто даже умные и талантливые, а в этом деле все убого одинаковы?
Я подумал, пожал плечами.
— Может быть, потому, что в этом деле не стоит искать чего-то нового?..
— В каком?
— В женском, — пояснил я.
— А для вас женщина начинается только от пояса? — спросила она, не уточняя о какой половине идет речь, надо быть сумасшедшим инопланетянином, чтобы уточнять такое. — А мы еще и разговаривать умеем!
— Обожаю сарказм, — ответил я. — Это как острый соус на хорошо прожаренном бифштексе.
— Любишь хорошо прожаренный?
— Ого!
— И жаришь сам?
— Люблю жарить, — сказал я откровенно. — Но без всяких штучек. Я человек простой. Сложности в таком простом деле оставляю закомплексованным интеллигентам.
— Какой ты разносторонний, — похвалила она.
— Это точно, — ответил я скромно.
— Когда надо, — уточнила она, — эстет, в другом случае — простой мужик, в третьем — хладнокровный стрелок…
Она сделала паузу, но я сделал вид, что не слышу, а выбираю блюда, хотя Аня уже включила кухонный комбайн и жарит, варит и печет сразу в трех отделениях.
Мариэтта села на диван перед телевизором точно на то место, где обычно сижу я, там продавлена ямка моей жопой, повела рукой, экран тут же засветился новостями в десятках окошек.
Я буркнул ревниво:
— Даешь… Я думал, слушается только меня.
— Мы полиция, — ответила она с достоинством. — Мы почти имеем право.
— Ой, — сказал я опасливо, — а на что еще почти имеешь?
— Сюрприз, — сказала она, не поворачивая головы. — Кто тебе такую программу составлял? Один футбол и голые женщины… Как не стыдно за такое однообразие?
— Там еще есть и хоккей, — сообщил я, защищаясь.
Она повела ладонью, всмотрелась с заметным отвращением на лице.
— Хоккей и те же голые девки… Оригинал!
— А зачем что-то особое? — возразил я. — Оригиналы подозрительны. Их не принимают в обществе, а если и принимают, то как чудаков или вовсе клоунов, но не как равных. Потому лучше быть неприметной доской в заборе, чем заметным столбом или даже столпом… Проживи незаметно, сказал Иисус!
Она посмотрел на меня внимательно.
— Кофе у тебя в самом деле хорош… А что еще, говоришь, у тебя от лукавого?
— Есть, — заверил я. — Тебе пистолет не натирает?
Она медленно отстегнула защелку на кобуре и вытащила его так же неспешно, но вдруг резким движением швырнула в мою сторону.
— Положи куда-нибудь…
Я инстинктивно поймал одной рукой, Мариэтта застыла, и я понял, что крепко держу рукоять в ладони, а ствол направлен в ее сторону. Я тут же повернул дулом в пол, а она с некоторым напряжением перевела дух и бледно улыбнулась.
— Видел бы ты сейчас свое лицо.
— Думаю, — сообщил я, — оно такое же милое и человечное, как и весь я, такой гуманный и эстетичный.
Она молча смотрела, как я положил пистолет на стол, пальцы чуть подрагивают, но это вижу только я. Если бы попытался поймать, то либо промахнулся бы, либо эта железяка больно ударила бы по руке и отлетела в сторону. Но когда вот так бездумно, то поймал даже не за ствол, а именно за рукоять, а палец сразу и сам по себе оказался на спусковой скобе.
— Ты все-таки животное, — сказала она уверенно. — Но умеешь прикидываться.
— Это оскорбление, — заявил я. — Прикидываются женщины.
— В чем же я прикидываюсь?
— Во всем, — уверенно сказал я не моргнув глазом.
— А конкретно?
— Во всем, — повторил я упрямо.
— Нет, ты скажи!
— А что говорить, — сказал я. — По тебе видно. Во-первых, рыжая…
— Я не рыжая!.. Это цвет такой.
— Во-вторых, — сказал я почти озлобленно, — ты все-таки женщина. Вон у тебя какие заметные вторичные половые признаки… Даже признаками при таких размерах называть неловко. А в-третьих, почему ты вот такая злобная, уверена, что утащишь меня в постель?
Она запнулась, уставилась злыми глазами, подумала и выпалила еще злее:
— Просто уверена!
Да, у нее хороший муж и умненький ребенок, но это не значит, что семейный статус обязывает вести себя так же, как положено было держаться ее матери и бабушке. Или моим.
Уже из постели, лежа рядом и деловито ощупывая меня, позвонила домой и сообщила мужу, что остается ночевать у подозреваемого, а утром сразу на службу, а после нее «Увидимся, милый».
Я старался не показать, что чувствую некоторую неловкость. Пребывание в Нижних Долинах с его нравами сказывается. Наши родители сумели отделить секс от деторождения, сделав тем самым революцию, а мы окончательно убрали те пережитки, что сопутствовали старому сексу с его угрозой забеременеть и родить «чужого» ребенка, как будто ребенок может быть чужим!
Потому мы, как новое поколение, сразу же быстренько повязались, пуляция способствует большему доверию и откровенности, за это время кухня приготовила роскошный ужин.
28Загрузка...
bookocean.net
Самая дорогая кукла с ярлычком «Аня Межелайтис», я присмотрелся, спросил у продавца:
– Она что, в самом деле вот такая? Почти неотличима от живой?
– Точно!
– И Аня Межелайтис не подаст в суд за такое?
Продавец посмотрел на меня, как дитя на скелет.
– Да она еще и заплатила, чтобы одну из кукол сделали похожей на нее! И доплатила, чтобы на каждую наклеили ее имя!
– Круто, – сказал я ошалело, покрутил головой. – Вроде бы не старик, а не успеваю за скачками моды…
Он отмахнулся:
– А кто успевает?
– Ну, вон Аня…
– Успеваем только на своем поле, – объяснил продавец. – Нам тут рассказывали, как обучали пользоваться диктофоном в ее же мобильнике! Тупая, с пятого раза не въехала.
Я кивнул, пошел, размышляя, что во все века Ани Межелайтис были популярнее и заметнее ученых, политиков, философов, мудрецов. Начиная с допещерных и пещерных эпох и до нынешнего времени. И сейчас новость ли, что сайт Академии наук менее популярен в Сети, чем любой из порносайтов?
И что Аня Межелайтис известнее любого нобелевского лауреата, что творец компьютера умер в бедности, а создатель порносайтов покупает дворцы и оборудует в личных суперлайнерах бассейны, а на яхтах ставит теннисные корты для себя и друзей?
Не понимаю… Даже «не понимаю!!!». С тремя восклицательными знаками. И гневной рожей смайлика, что уже и не смайлик, а гневник или яростник.
Звякнул мобильник, на экране расстроенное лицо Лариски.
– Ты дома?
– Нет, по дороге к дому.
– Я щас забегу, – пообещала она. – Что-нить взять пожевать?
– Да вроде бы на двоих хватит, – сказал я.
Она сказала с облегчением:
– Ну вот и хорошо, а то когда по этим чертовым магазинам…
Тоже мне женщина, подумал я. Мобильник отключился, я вернулся к дороге и поймал частника, занимающегося извозом. Надо спешить, кто знает, на каком участке дороги Лариска. Когда приспичит, то не ходит, а летает, как стриж над озером.
Зайдя в квартиру, я едва успел включить плиту, как звякнул домофон. Мазнул пальцем по кнопке, Лариска что-то верещит в крохотном экранчике, но я не слушал: бросил на сковородку ломтик масла, скорлупа яиц трещит под ударами тупой стороны ножа, как черепа орков, добавил ветчины и поставил на огонь.
Лариска вбежала растрепанная и расстроенная, но успела звучно чмокнуть в щеку, мы ж друзья, в глазах чуть ли не отчаяние.
– А ты знаешь, – выпалила она горячо, – что Бритни Спирс ходит без трусов и везде показывает свою пилотку?
– Показывает? – усомнился я.
– Вроде бы нечаянно!
– А-а-а, ну как и ты…
Она запротестовала:
– Я только сиськи, а она вообще!
– И все нечаянно? – спросил я с интересом.
– Вот такие лохи! – крикнула Лариска зло. – У нас показали ролик!
– Да, есть у нас еще люди, – согласился я. – Честныя, аж жуть.
– Включи комп, – потребовала она, – я тебе покажу!
– Показывай без компа, – предложил я. – Он, гад, отвлекает. Щас я сяду поудобнее, а ты стриптизуй.
Она возмутилась:
– Я о деле! Когда ты будешь серьезным?
– Комп включен, – объяснил я. – Это скринсейвер такой прикольный.
– Щас я тебе найду это свинство…
Она ринулась к компу, там сопела, бурчала, лицо унылое и разочарованное. Вот так всегда – Запад обгоняет, приходится вдогонку, а как только тут освоят такой вот метод сидения на стуле, чтобы в тот момент, когда видит нацеленный на нее фотоаппарат, как бы невзначай перебросить ногу за ногу, меняя местами, в этом случае приоткрывается зажатое тугими ляжками интимное место, папарацци поспешно делает снимок… вообще-то успевает сделать их туеву кучу, сейчас такие скоростные аппараты, что в секунду делают тридцать снимков, а дома просматривает и отбирает лучшие….
Я тряхнул головой: снова живу старыми мерками. Папарацци просматривает снимки тут же на встроенном экранчике, выбирает самый скандальный и по электронной почте отправляет в редакцию, где мгновенно вбрасывают в газету. Плюс этот же снимок и другие выставляются за приличную плату на сайте, рассылают по мобильникам.
www.rulit.me
Юджин — повелитель времени. Книга 5. Любовные чары
— Не побежал бы?
-Нет!
— Странно, — произнесла она с набитым ртом, — а мне показалось... ты из тех... кто...
Не дождавшись, пока продыхнет, я поинтересовался ядовито:
— Кто бегает по шевелению твоих напистолетченных пальчиков?
Она проглотила с трудом, просипела:
—Кто выказывает женщине знаки уважения... хотя сейчас это и не приветствуется...
—Я выкажу, — пообещал я, — выкажу! Палкой по спине. Нет, сразу по голове.
Она некоторое время жевала молча, лицо на мгновение стало серьезным, словно сама поверила в то, что сказала, потом вздохнула и посмотрела на меня с прежним пренебрежением победившей нации.
— Мечтай-мечтай... Не понимаю, как ты вообще здесь живешь? Это же с тоски издохнуть можно!
Я спросил с обидой:
— Почему? Хороший домик. Вот еще огурцы посажу и капусту по всему участку, вообще заживу, как удельный король.
Она сказала насмешливо:
— К тебе сюда даже женщины совсем не заглядывают!
— А ты откуда знаешь?
— Знаю, — сказала она победно. — Я все о тебе знаю. Потому не разобралась еще, куда трупы подевал!.. А женщин у тебя здесь не бывает.
— Ну да, — согласился я, — ты же не женщина, а власть. Правда, власть тоже женского рода, что значит, ее как бы можно...
— Но-но!.. Власть нельзя!
— Но это звучит так революционно, — сообщил я, — возбудительно, карбонарски и кармелюкски. А еще мне ндравится в твоем обвинении слово «даже». Даже женщины, надо же, как низко пал...
Она сказала сердито:
— Не передергивай.
— Ты права, — сказал я мирно, — мне достаточно Ани Межелайтис. А то, что эта модель у всех мужчин и все они обмениваются информацией... это же здорово. Значит, у нее огромный опыт и понимание, когда что можно, когда что нужно, а от чего стоит воздержаться. Тебе такое и не снилось!
Она фыркнула.
— Мне это зачем? Твоя резиновая кукла не будет править миром, а мы, женщины, уже правим. И мир сразу стал стабильнее и спокойнее. За исключением некоторых участков... Аесли бы правили мужчины, уже везде бы гремели войны! А то и вовсе одна, но всеобщая.
Я начал было возражать, но она натужилась и громко пукнула, даже не пукнула, а мощно перднула, заглушив мой голос.
Я сказал с одобрением:
— Прекрасный выхлоп! Вот даже салфетки разлетелись.
Она сказала наставительно:
— Завидовать нехорошо! У нас департамент следит за здоровьем сотрудников. Так что я всегда начеку, и ты от меня не скроешься. Ни в какой мышиной норке!
Яшка вбежал в комнату, бодро стуча по паркету коготками, остановился и внимательно посмотрел на меня, на Мариэтту.
— В поцелуе рук ли, — сказал я, — губ ли, в дрожи тела близких мне красный цвет моих республик тоже должен пламенеть...
Она спросила настороженно:
—Это ты к чему?
—Любишь меня, — пояснил я, — люби и мою собаку. В смысле, моего Яшку.
Она поморщилась.
— Ты при чем? Яшку я люблю, он славный. И умный, не то что ты. Правда, Яшенька?
Ящеренок, прислушиваясь к ее голосу, бодро покарабкался по ее ноге, но не взобрался на плечо, как устраивается у меня, а свернулся клубочком на ее коленях.
—Предатель, — сказал я с отвращением. — Как можно человека менять на женщину?.. Ладно, ты еще маленький, не понимаешь.
—Он сердцем чует, — сказала она. — У нас сердца чуткие, правда, Яшенька?.. Ты сегодня ночуешь дома?
— А куда он денется, — ответил я.
Она насупилась.
—Вообще-то вопрос был к тебе. Но если твоя масонская ложа запрещает тебе отвечать власти...
—Ты после дежурства, — напомнил я, — так что уже не власть. И если ты меня изнасилуешь, я могу подать жалобу.
— Я еще в форме полицейского, — сказала она. — Да, это тоже форма! На особые случаи.
—Тогда половину жалобы, — отрезал я. Она вздохнула.
—Ладно, убедил.
Ссадив Яшку на кресло, она зевнула и потянулась, в ее прозрачных трусиках это выглядит просто здорово, посмотрела на меня победно.
— Ну что, подеремся?
—Признаю поражение, — ответил я. — Не по очкам, а сразу нокаутом. Но победитель должен быть милосердным...
—Это мужские правила, на женщин не распространяются, — отрезала она кровожадно. — У нас свои правила. Ты мне все расскажешь, во всем признаешься! Даже как пирамиду Хеопса разрушил!..
—Пирамида Хеопса все еще цела, — ответил я пугливо, но уже с сомнением.
—А какие разрушил? Ограбил?.. Убил, изнасиловал?..
Я ответил со вздохом.
— Сдаюсь. Давай еще по чашке кофе, а потом я тебе
в постели под пытками признаюсь.
Звякнул сигнал вызова, на телестене появилась сияющая Аня, проворковала счастливым голосом:
—Заказ прибыл!.. Спрашивают, куда везти, в дом или в беседку?
—В дом, — велел я.
Ворота отъехали в сторону, во двор вкатил небольшой грузовой автомобиль. Двое парней моментально распахнули задние дверцы, с натугой вытащили массивный ящик, похожий на празднично украшенный гроб.
Я вышел на крыльцо, Мариэтта, не удосужившись одеться, пошла следом, однако парни внимания не очень-то обратили, сейчас все женщины лепят фигуры по одному стандарту, так что увидел одну — увидел и всех остальных. Один сказал мне:
— Вы хозяин?.. Распишитесь. Да-да, здесь приложите палец и вот здесь... Спасибо! Все, можете забирать.
Он щелкнул пальцами, дверка гроба распахнулась, оттуда вышла сияющая новенькой плотью Аня Межелайтис, уставилась в меня счастливыми глазами.
— Дорогой, — проговорила она тоненьким голоском, — как я счастлива...
Я спросил в недоумении:
— Теперь такая заводская сборка?
Она ответила щебечущим голоском:
— Да, милый. Но я из нашего с тобой домика связалась с этим телом и закачала на базовую основу всю свою личность. И кое-что в нем поправила, сообразуясь с твоим вкусом. Мне так нравится тебе угождать и делать приятное... Пока меня везли, разобралась, что где в доме. Кое-что изменила, передвинула мебель...
Я охнул, у всех женщин самое неистребимое хобби, болезнь и мания — хотя бы раз в месяц двигать по комнатам мебель, а эта начала сразу, еще даже в дом не въехала!
— Я этим манипуляторам лапы переломаю, — пообещал я. — А мебель прибью к полу вот такими гвоздями. Здесь я хозяин, доминант и альфа-самец.
Она посмотрела на меня округлившимися глазами.
— Милый, а ты изменился...
Из-за моей спины раздался злой голос:
— Это точно.
Позеленевшая от ярости Мариэтта медленно спустилась по ступенькам, напоминая величественными движениями не то царицу Клеопатру, не то кого-то еще знакомого.
Остановившись перед замершей в испуге Аней, она потребовала:
— И что эта кукла умеет лучше, чем я?
Я хотел напомнить, что эта кукла не спорит и не арестовывает меня, но уже стал дипломатом после посольства в Уламрию, сказал уклончиво:
58Загрузка...
bookocean.net
Она проводила его взглядом, на лице огромное облегчение, но когда заговорила, голос звучал ровно и привычно холодно:
— Это… твой слуга?
— Мой, — согласился я. — Хотя я и не глерд.
По ее лицу промелькнула тень неудовольствия.
— Ты глерд, хотя и не считаешь себя… Хотя, возможно, у вас глерды называются иначе? В королевстве Уламрия, это наши соседи, глерды именуются лордами. У тебя весь дом полон слуг–демонов. Я так и не поняла, что это за мир демонов, если они служат тебе?
Я скромно улыбнулся.
— Ваше величество, позвольте, это я объяснять не стану.
Она посмотрела исподлобья.
— Кажется, начинаю догадываться… Но это в корне все меняет.
Пылесос взобрался почти до последней ступеньки, но сорвался и с грохотом съехал на спине, ритмично постукивая на каждой, на полу у самых наших ног завертелся волчком на выпуклом панцире.
Я процедил сквозь зубы:
— В металлолом восхотел?..
Он жалобно пискнул, из отверстий в панцире поспешно выдвинулись сразу два манипулятора, я не успел слова добавить, как перевернули стальной пылесборник с грохотом на пузо, и он не пополз по ступенькам, а помчался скачками, как резвый щенок.
— Еще раз такое выкинешь, — сказал я вдогонку, — понял?.. Закажи новые детали, проапгрейди прогу… Ань- ка, проследи за этим дурнем, чтобы ничего не забыл!
Во весь экран появилось лицо Ани Межелайтис, томно облизнула губы и сообщила эротичным голосом:
— Хорошо, босс… Все, что скажете, босс!.. Только намекните, босс!
Я оглянулся на королеву, внимательно прислушивается, сказал раздраженно:
— Никого не принимаю! Отключи связь. Вообще отключи.
Аня кокетливо вскинула тонкие шнурки бровей, пухлый ротик приоткрылся дико эротично.
— Кроме, — спросила она в изумлении, — чрезвычайных ситуаций?
— Даже чрезвычайных, — начал я, потом махнул рукой: — Ладно, те оставь, ну там пожар, война, вторжение марсиан…
Королева внимательно наблюдала за мной, на губах проступило нечто напоминающее напряженную улыбку.
Аня исчезла, королева сказала негромко:
— Если не король, то не меньше, чем герцог?.. Столько народу добивается твоей аудиенции!.. И столько хотят подружиться с тобой!..
— Френды, — буркнул я, — еще не друзья. Мало ли что им надо… Я еще помню нигерийские письма…
— Тебе служат могущественные демоны, — продолжила она. — Тебе подчиняется весь замок… Здесь много народу?
Я огрызнулся нервно:
— А зачем они мне?.. Я один.
— Для одного человека, — сказала она очень серьезно, — это роскошно. Ты не крестьянин.
— Еще бы, — ответил я саркастически, — я планктон!.. Теперь такое время, что даже планктон — звучит гордо.
Она медленно допила сок, на лице ни тени эмоций, хоть бы сказала, что вкусно, но, понятно, королева, ей сказать, что вкусно, это почти поблагодарить, но как можно так низко пасть самой королеве!
— Ваше величество, — произнес я, — позвольте совершенно искренне восхититься вашей железной выдержкой. Я смутно догадываюсь, каким чудовищным вам должен показаться этот мир… не то, что мне ваш, но вы… вы великолепны!.. Ни диких воплей, ни ужаса, ни попыток бросаться на стены, согласен, весьма странные, ни обморока…
Она смотрела на меня холодно и высокомерно, и хотя это злит, но одновременно и восхищает.
— Я королева, — сообщила она так, словно я увидел ее впервые, — царствующие особы с колыбели обучаются держать себя на публике.
— Здесь нет публики.
— А вдруг? — произнесла она. — Потому я королева даже в пустой комнате.
Я поклонился.
— Ваше величество. Вы — человек долга. Я восхищен, и мне жутко стыдно. Сам я вообще–то безвольная свинья. У меня ни чувства чести, ни чувства долга. Тем более я эта… преклоняюсь. Ибо вы… недосягаемы.
— Верни меня обратно, — ответила она.
Я ощутил сильнейшую беспомощность и жгучий стыд. Она все еще смотрит на меня, как на мужчину, у которого Долг, Честь, обязанности, не понимая, что от обязанностей всяк прячется, как собака от мух, а про долг и честь давно забыли, мы ж не дикари какие–то…
— Я, — проговорил я, — я… думаю над этим сложным вопросом. Уже голова пухнет, видите?
Я смотрел, как медленно и величественно встала из- за стола, нет, поднялась, есть разница между встать и подняться, так же неспешно вышла, оставив стул, это уже я придвину, понятно, она же королева, а я черт–те что, в задумчивости прошлась по гостиной, медленно и осторожно прикасаясь кончиками пальцев к стенам, мебели, приборам…
Я чувствовал нарастающее беспокойство, далеко не все в доме замкнуто на меня, иначе самому пришлось бы обслуживать гостей, а так любой может включить телевизор и выбрать программу, достать из холодильника пиво, включить или выключить свет…
Я начертил мысленно ее траекторию, обязательно пройдет мимо транскомпа, неделю тому я начал собирать его собственноручно, это гораздо дешевле, чем купить в магазине, это не по карману, но сейчас в полуразобранном…
— Платформу влево, — произнес я вполголоса, — разъемник выше…
Королева, как я и рассчитал, подошла, прикоснулась кончиками пальцев… я нарочито отвернулся, а за спиной сухо затрещало, раздался сдавленный вскрик. Я быстро оглянулся, королеву отшвырнуло на другой конец комнаты, где и растянулась на полу. Волосы дыбом, глаза выпучены, а зубы стучат мелко–мелко. Руки тоже трясутся, как у припадочной, щеки бледные, как мел.
Я охнул:
— Что за дурь? Могло же вовсе убить!..
Ее крупно колотило, выговорить не может ни слова, я поднял ее на руки, никогда бы не подумал из–за ее массы платьев, что такая легкая, понес к дивану, она даже не поняла, что с нею делают, и бережно опустил на роскошно мягкую поверхность.
Пришла в себя не скоро, руки еще дергаются, но ухитрилась выговорить:
— Что… это… было?
— Ответ, — сообщил я с невольным злорадством. — В жилище такого могучего мага, как я, нельзя и шагу ступить самостоятельно, ясно?.. А делать можно только то, что разрешу. Что изволю разрешить по своей великой милости и добрости. Понятно, почему?
Она прошептала:
— По…че…му?
— Потому что здесь главный я, — сообщил я злорадно. — А ваша жизнь, ваше бывшее величество, теперь в моих гнусных лапах! И ваша честь. Да и вообще… усе.
Она осталась лежать неподвижно, даже руки перестали трястись, хотя пальцы еще мелко–мелко вздрагивали. Глаза огромные, вытаращенные, ресницы трепещут, как крылья у бабочки, что хотела бы взлететь, да боится шныряющих вверху страшных хищников — воробьев и ласточек.
Потом ее лицо отвердело, в глазах проступила привычная жестокость, она медленно поднялась, даже воз- делась, будто не сама по себе, а некая сила ее подняла, встала и пересела в кресло за столом.
5Загрузка...
bookocean.net
Экран на стене занимает все пространство от и до, я держу обычно вырубленным, но сейчас вспыхнул, там появилась и сделала шаг вперед Аня Межелайтис с ее знаменитой зовущей улыбкой и раскованной позой.
Королева застыла, как крокодил в траве, Аня же вышла на шаг за пределы экрана, больше голография моей хилой системы не позволяет, всмотрелась в меня критически.
— У тебя бицепс все еще сорок сантиметров? — спросила она. — А у Томаса уже сорок четыре!
— Врешь, — ответил я, — у него сорок, как и у меня! Это на левой, а на правой вообще тридцать девять и шесть!
— Нет, — сказала она победным голосом. — Он нарочно не рассказывал, а теперь выставил свои размеры.
— Сгинь, — велел я.
Аня исчезла, а на экране во множестве окошек замелькали ролики новостей со всех концов планеты.
— Выключить, — велел я. — Простите, ваше величество, слуги бывают такими назойливыми! Еще раз простите… Попробуйте вот это блюдо. Не знаю, как называется, уже прошли времена, когда все, кто желал называться изысканной интеллигенцией, носились с ха- моном и пармезаном… сейчас все так быстро меняется, и каждое блюдо вкуснее предыдущих, наука на марше, на желудок она работает с азартом, это на космос из–под палки…
Экран давно погас, но королева время от времени бросала на стену взгляд, словно это портал, откуда в любой момент могут хлынуть орды демонов.
Я старался даже не двигаться, королева и так на грани нервного срыва, хотя женщина железная, это вижу, лицо как деревянное… хотя нет, как будто из драгоценного камня, аметиста или чего–то подобного, что неотличимо от нормального цвета лица. И хотя заметно побледнела, но ни одной морщинки, ни одной складочки, словно отрендерено в творческих муках лучшими дизайнерами мира.
Я хлопнул себя по лбу.
— Простите, ваше величество! У меня так редко бывают гости, что совершенно забыл первое и самое главное правило…
Она насторожилась.
— Говори.
— Пойдемте, — сказал я, — я просто покажу. Там и объясню.
Она медленно и величаво поднялась, королева Нижних Долин даже здесь, в моем загородном домике, прошла со мной. В коридоре я остановился и указал на дверь в пяти шагах от гостиной.
— Вот, прошу вас, заходите туды. Там можно помыть руки…
Она спросила с непониманием:
— А зачем их мыть?
— Ритуал, — ответил я.
— Я не молюсь вашим богам, — заявила она гордо.
Я ответил, уже сердясь больше на самого себя:
— Так принято. В старину после того, как жопу подтирали, всегда руки мыли. Чтоб других не пачкать. Теперь не подтирают, но руки как бы моют, хотя на самом деле не моют, а делают вид, что моют, хотя не моют… Эвфемизм такой. Религиозные обряды не обсуждают, ваше величество! Их просто выполняют.
Пришлось подвести ближе и подтолкнуть в спину, дверь за нею тут же захлопнулась, хотя в современном раскрепощенном мире туалетные вообще строятся без такого излишества, как двери, но мой домик построен еще моим старорежимным дедом.
Я отступил, громко топая, чтобы королева там не стеснялась. Туалет автоматизированный, не надо объяснять, как и что. Какать королева, наверное, все же умеет сама, а дальше все то, что нужно было делать человеку, взяла на себя автоматика.
Королеве нужно только присесть на унитаз, а по завершении процесса дефекации встать, жопа будет не только чистая, но и сухая, все–таки титаны науки работают в первую очередь над усовершенствованием унитазов, а не над каким–то покорением сраного космоса или разгадками тайн темной материи, вовсе ненужной демократу для его садового участка и помидоров.
Я ждал ее за столом, сообразив, что стоять у двери будет не совсем прилично с точки зрения первобытной монархии.
Королева в самом деле появилась в столовой с таким видом, словно гуляла в саду среди роз, я вскочил и отодвинул стул, в кино насмотрелся на эти гребаные манеры.
Королева царственно опустилась, ни словом, ни взглядом не поблагодарив, слуг не благодарят, они просто делают свою работу.
Я сел на другом конце стола, он почти квадратный, но с намеком на церемониальную вытянутость, а королева произнесла с твердостью:
— Я знаю, это мир демонов, но… где они?
Я оглянулся по сторонам, что–то соображаю туговато, ответил с понижением голоса:
— Ваше величество, не к ночи будь сказано… зачем они вам?
— Но если захватили ваш мир…
Я ответил шепотом:
— Они правят!.. А мы, покоренные, на самом низу социальной лестницы. С чего бы демонам с нами тусоваться?..
— Но если они все захватили…
Я ответил почтительно:
— Ваше величество, наши демоны столь могущественны, что захватывают не людей, а целиком королевства. В их подчинении короли, а мы… в подчинении королей, хотя они теперь называются иначе.
Она подумала, кивнула.
— Ладно, это сейчас неважно. Важно то, что ты пока что не знаешь, как вернуть меня в мой мир. Я понимаю, ты не великий Рундельштотт, прорубивший дверь в ваш мир… Но обещай, что постараешься.
Я пожал плечами.
— А что это даст? Обещай не обещай, но даже не представляю…
— Пообещай, — потребовала она.
Я вздохнул, развел руками.
— Хорошо–хорошо. Обещаю.
— Что? — спросила она с нажимом. — Что обещаешь?
— Ваше величество, — сказал я досадливо, — обещаю со всей искренностью, что приложу все усилия, чтобы вернуть вас в ваш мир. И сделаю все для этого. И даже больше. Довольны?
Она кивнула, напряжение из ее фигуры, к моему изумлению, выветривается буквально на глазах.
— Да, — ответила она просто. — Я верю в твое обещание.
— Это ничего не даст, — буркнул я с непонятной мне самому неловкостью.
— Верю и в твои силы, — уточнила она. — Ты все сможешь! Хоть ты не Рундельштотт, но ты мужчина. Ты должен.
Я пробормотал:
— Давно не слышал таких слов.
— А какие слышишь? — спросила она.
— Только насчет прав, — ответил я. — На то имею право, на это, еще вот на то, и вообще у нас только права и никаких обязанностей!
Она ужаснулась:
— Как же вы живете?
— Да вот так, — ответил я скромно. — Перебиваемся как–то. Ваше величество, вы совсем не обращаете внимание на блюда… Да, немного непривычно, но все съедобно. И вот эти сдобные пирожки… Тают во рту!
В нише заскреблось, вылез сонный пылесос, повел сяжками–камерами. Королева дернулась, когда он двинулся к ней, но огромным усилием воли сдержалась, не завизжала в ужасе, даже ноги не подобрала, хотя допотопный пылесос, согласен, выглядит вообще–то страшновато, как железная черепаха из мастерской далекое.
Он понюхал ее платье, деловито собрал пыль с подола, поскреб туфельки и потащился к лестнице на второй этаж.
4Загрузка...
bookocean.net
