Дейнерис жила в городе Пентос, который находился за Узким морем, когда ее брат Визерис, мечтающий о короне, решил выдать свою сестру замуж за кхала Дрого – вождя дотракийского народа. И все это для того, чтобы с помощью части войск Дрого вернуть себе Железный трон и Семь Королевств.
И тут мы отметим первое отличие от книжной Дейнерис, в книге юной Дени было всего лишь 13 лет, и глаза у неё были не серо-зеленые, а фиалковые.
Кхал Дрого был высокий, мускулистый, красивый мужчина с холодным и жестоким взглядом. Голову его украшала длинная коса, как объяснили Дейнерис, при поражении кхал отрезает свои волосы, чтобы весь мир знал о его унижении и позоре. Коса кхала Дрого была самая длинная среди всех иных дотракийцев окружавших его. По началу вид кхала Дрого очень пугал Дейнерис, и она естественно не хотела выходить за него замуж, но девушка не смела ослушаться приказа своего брата.
Подробнее тут Дейнерис Таргариен Бурерожденная знакомство с Кхалом Дрого
50 самых горячих фото парня красавца Джейсона Момоа
Свадьбу Дейнерис и Дрого сыграли в поле, так как дотракийцы считают, что все самые важные события в жизни человека должны происходить под открытым небом. Весь кхаласар съехался на свадьбу кхала Дрого и Дейнерис. Свадьба у дотракийцев справляется по варварским обычаям, не считая того, что они много едят, пьют и сражаются, воины еще и совокупляются подобно животным прямо на глазах у всех гостей. Так было и на этот раз, пока двое воинов не подрались из-за одной женщины, драка эта закончилась смертью одного из дотракийцев, ему попросту выпустил кишки соперник – прямо на глазах у несовершеннолетней Дейнерис. Как оказалось – дотракийская свадьба не обходится без двух-трех убийств, а на свадьбе кхала Дрого и кхалиси Дейнерис их было куда больше.
И вот пришел черед свадебных подарков. Брат Визерис подарил сестре двух рабынь - Ирри и Дорею, Сир Джорах Мормонт подарил невесте сборник книг историй и песен о Семи Королевствах (тут Дейнерис увидела своего преданного рыцаря впервые), Магистр Иллирио (покровитель, у которого жили Дени и Визерис) подарил Дейнерис три драконьих яйца, годы превратили их в камень, но они по-прежнему были прекрасны, муж Дрого подарил Дейнерис великолепную белую лошадь. Кхал подсадил на нее свою кхалиси, а сам сел на своего коня, и новобрачные умчались на берег моря, где кхал жёстко исполнил свой супружеский долг. (В книге было все иначе - кхал был неожиданно нежен и все делал медленно и не спеша, ведь все-таки Дейнерис было 13 лет, и как видно кхал не хотел её пугать и делать ей больно, он сначала распалил жену, а уж потом доставил ей удовольствие (ох уж и сладострастник этот Джордж Мартин).
Далее кхал Дрого и кхалиси Дейнерис отправились в свадебное путешествие – кхал должен был представить новую кхалиси своему народу, в это путешествие с молодоженами отправились (кроме дотракийцев) сир Джорах Мормонт и Визерис Таргариен. В пути кхалиси пришлось не легко, ведь для того, чтобы проводить все дни в седле – нужна сноровка, а Дейнерис стерла в кровь руки и нежные бедра. Спина и ноги ее болели к вечеру невыносимо, кроме того муж был груб с ней исполняя супружеский долг (на этот раз в книге было то же самое), он брал ее сзади по дотракийским обычаям – грубо и без прелюдий. Чтобы решить эту интимную проблему Дени обращается к Дорее, и та обучает свою госпожу искусству любви. Кхалиси теперь должна отыметь своего кхала сверху, глядя ему прямо в глаза. Саму Дорею продали в дом удовольствий в 9 лет, и перед тем как отдать ее первому мужчине, искусству любви ее обучали три года. (В книге кхалиси выводит в эту ночь любви своего мужа из шатра для того, чтобы акт их любви видели все желающие – ведь самые важные события в жизни дотракийцев – как мы уже знаем, происходят на глазах у всех, и таким образом к своему четырнадцатому дню рождения Дейнерис была беременна от своего мужа Дрого).
Однажды Дейнерис пожелала остановиться и попасти своего коня в высокий травах, а сама пройтись по сырой земле, для этого девушке пришлось остановить всю позади идущую процессию. Визерис был очень груб и набросился на Дейнерис с криками, брат не хотел подчиняться приказам сестры. Но его пыл умерил один из дотракийцев, он кнутом бросил нахала наземь и убил бы его, если бы не просьба кхалиси не делать этого.
Когда вся процессия прибыла в священный город Вейес Дотрак, Дейнерис решила сделать подарки своему брату, так как он очень пообтрепался в пути – это были новые красивые одежды и аксессуары. Но Визерис нагрубил сестре, оскорбил ее и отказался одевать дотракийкие тряпки. После того как он повалил сестру на пол, защищаясь кхалиси ударила брата тяжелым поясом из бронзовых медальонов. Этот пояс должен был стать подарком, но стал оружием в руках Дейнерис.
Через несколько дней Дейнерис должна была съесть сердце жеребца. Этот обряд обязателен, если бы она не справилась с ним – это могло бы стать дурным знаком. Но кхалиси смогла это сделать. Все присутствующие были в восторге, особенно кхал Дрого. Присутствующие закричали, что это будет мальчик – жеребец, который покроет весь мир. И Дейнерис дала ему имя Рейего. (В книге после ритуала супружеская пара пошла к водоему, где Дейнерис должна была умыться, Дени обнажилась, и когда выходила из воды, Дрого возжелал ее и отымел на глазах у всех по-быстрому (три движения и все было кончено), жена была естественно не против, ей начинали нравиться варварские законы). Вечером того же дня был устроен пир в честь этого ритуала, но еще до празднеств Визерис попытался украсть у Дейнерис драконьи яйца. Но Джорах Мормонт помешал ему в этом. На торжество Визерис пришел пьяным, вел себя неучтиво. Он оскорблял Дейнерис и пригрозил вырезать из ее чрева ребенка Дрого и отдать его отцу-кхалу, а неучтивую сестру вернуть себе – ведь Дрого до сих пор не заплатил ему причитающуюся цену. И Дрого подарил ему долгожданную корону, он вылил ему на голову свой расплавленный в котле золотой пояс.
В сериале был момент с торговцем вина, злодей хотел отравить кхалиси, но сир Джорах Мормонт вовремя спас Дейнерис, предложив торговцу первому выпить свое вино. В книге этого момента не было. После этого инцидента кхал поклялся своей жене подарить ей Железный Стул и Семь Королевств.
Спустя какое-то время кхаласар кхала Дрого разорил и завоевал племя овцеводов. Куча трупов, дотракийцы насиловали женщин, убивали детей. Кхалиси пожалела несчастных женщин и приказала воинам отдать их ей. Но по закону кхаласара, эти женщины были добычей и дотракийцы могли делать с ними все, что они захотели, а хотели они групповуху. Воины обозлились на кхалиси и пошли жаловаться на нее к Дрого. Но кхал поддержал свою жену, а самого агрессивного воина он убил и вырвал ему язык. Но противник успел ранить Дрого.
В книге этого момента не было, Дрого ранили в бою, и рана была более серьезной, чем это было показано в экранизации. Залечить рану вызвалась мейега Мирри Маз Дуур (ведьма), она промыла рану, зашила ее и наложила целебную повязку. Лечение было прописано правильное и Дрого мог бы поправиться. Но для этого лечебный пластырь не стоило бы снимать, но кожа под ним у кхала горела от добавленного туда перца, а заживающая рана начала чесаться, Дрого содрал эту сухую повязку и наложил другую. Это было его последней ошибкой, и эта ошибка стоила ему жизни. Рана загноилась, началось заражение крови, кхал упал с коня, жить ему оставалось недолго. Джорах призывал Дейнерис бросить умирающего мужа и срочно покинуть племя варваров, ведь после смерти кхала, ее жизнь не будет значить ничего, и ей и ее нарождённому еще ребенку грозит смерть. Дени не смогла так поступить, ведь она очень любила своего мужа. Кхалиси позвала Мирри Маз Дуур и попросила ее вернуть Дрого жизнь. Мейега честно призналась, что сделать тут уже ничего нельзя, ведь кхал не выполнял ее лечебных назначений. Но Дейнерис не хотелось верить в то, что это действительно конец всему, и она пошла на то, что уговорила старую ведьму на колдовство.
Ценою такого волшебства должна была стать чья-то смерть, Дейнерис сделала вид, что не поняла, что жизнью этой может стать жизнь ее сына, будто бы и в правду жертвой этой мог стать конь Дрого. Но тем не менее коня привели и лишили его жизни. Все манипуляции, которые производила той ночью мейега привели лишь к тому, что рана кхала Дрого затянулась, а душа его навсегда покинула бренное тело. Дейнирис той же ночью колдунья помогла разрешиться от бремени, но кхалиси ничего не помнила из событий той ночи. Рожденного ребенка она так и не увидела, а на утро Мирри Маз Дуур сообщила ей, что ребенок родился мертвым и чудовищным, он был слепым, весь покрыт чешуей, у него были маленькие крылышки, когда ведьма взяла его на руки, у того стала слезать кожа, а внутри он был весь наполнен могильными червями, с ее слов он был мертв уже не один год. Но лично мне кажется странным, что никто кроме старой колдуньи не видел этого ребенка, возможно, что на самом деле он окажется живым. Но тем не менее кхалиси поверила во все это, а вегетативное состояние своего мужа она не смогла вынести и задушила его следующей ночью подушкой. В книге она пыталась его еще как-то оживить своими интимными ласками, а так как рожала она недавно, то ублажать любимого пришлось ртом и грудями.
"Когда солнце встанет на западе и опустится на востоке. Когда высохнут моря и ветер унесёт горы, как листья. Когда чрево моё вновь зачнёт и я рожу живого ребёнка. Тогда ты вернёшься, моё солнце и звёзды, но прежде не жди".
Но естественно все эти манипуляции ей не помогли. В конце концов для Дрого был возведен погребальный костер, в который были положены и яйца драконов, и брошена мейега Мирри Маз Дуур. Но эту старую женщину можно понять, кхал Дрого и его кхаласар отобрали у нее все, что у нее было, всех кого она любила, а ребенок кхала должен был нести и дальше разрушения и смерть. Дейнерис и сама вошла в этот костер. Никто и подумать не мог, что это не было самоубийством. На утро немногие из оставшихся от сорокатысячного кхаласара увидели живую Дейнерис, а вокруг нее трех маленьких дракончиков. И тут уже начинается совсем другая - новая история, но об этом в другой раз.
Самые красивые и удачные фотопортреты Эмилии Кларк
Костюмы и прически кхалси Дейнерис Таргариен за все четыре сезона
Джейсон Момоа и его жена Лиза Боне
Загрузка...
games-of-thrones.ru
Довольной ожидаемый поворот случился (наконец-то!) в 7 эпизоде 7 сезона Игры престолов: Джон Сноу и Дейнерис Таргариен перешли на новую ступень отношений, у них случился секс. Секс для секса, секс как простой откуп для благодарных зрителей, секс не интересный, оставивший много вопросов, но все же секс. Зато теперь все знают ответ: кто на самом деле друг другу Джон и Дейнерис...
Как мы уже писали, параллельно выясняется происхождение Джона Сноу - он вовсе не Джон и вовсе не Сноу, а наоборот, единственный и неповторимый и самый главный претендент на Железный трон по имени Эйгон Таргариен. Он - сын Рейгара Таргариена, который на минуточку брат Дейенерис, и Лианны Старк, той самой девушки, которую в своем телевизоре увидел Бран. Лианна - сестра Неда Старка и тетя Сансы, Арьи и Брана. Все, как в лучших индийских фильмах.
Обычно такие моменты обыгрываются немного по-другому, кадр за кадром - Джон вошел - Бран включил телевизор - Джон и Дейнерис в постели - Бран в лесу наблюдает за своим молодым отцом - Джон и Денейрис вовсю пыхтят в постели - Лианна Старк загробным голосом сообщает Неду настоящее имя Джона Сноу. Пам-парам, Дейнерис откидывается на кровати и звучит зловещая музыка. Зритель догрызает последний ноготь.
В нужный момент Бран "включил телевизор" и увидел, что Джон - законный сын Рейгара Таргариена Лианны СтаркФото: кадр из фильма
Однако, все произошло довольно скучно и предсказуемо. Фанаты по праву отдали пальму первенства в лучшем сексе седьмого сезона Серому Червю (вот где была интрига!) и его кудрявой скво. Момент раскрытия имени Сноу тоже не затронул нужные струны души - неизвестно откуда взявшийся в нужный момент Сэм Тарли выполнил роль "костыля" для Брана, задавая вовремя нужные вопросы и делая наводящие подсказки, чтобы поскорее подвести того к нужному ответу: "Бран, что ты видишь?" "Истинно говорю вам, Джон - не Джон, а Эйгон!" "Ух тыж!"
Игра престолов - Секс Джона Сноу и Дейнерис Таргариен .Игра престолов 7 сезон 7 серия Game of Thrones sex scene Daenerys Targaryen & John Snow
Конечно, теперь возникает некая интрига - забеременеет ли после этого Дейнерис, и как к этому отнесутся сами влюбленные (по факту тетя и племянник) и их окружение? Будут ли они держать происхождение младенца в секрете? Или на такой факт всем в принципе плевать, ведь инцест там привычное дело? Сиганет ли Джон с остатков стены, не в силах пережить свалившейся на него правды? Это мы узнаем в следующем сезоне, ждать которого теперь уже не год, а два - по заверениям Дэвида Бениоффа и Дэна Вайса, выйдет заключительная глава не раньше 2019-го. Так тяжело им приходится без книги Мартина, который вместо писательства почему-то гуляет вдоль по Питеру.
Что будет, когда Джон узнает о родственной связи с Дейнерис - узнаем в 8 сезонеФото: кадр из фильма
Все фанатские теории начинают сбываться, да так поспешно, что кажется, что сценарий последней серии был подсмотрен создателями в интернете и быстро скомпанован тут же, на коленке. Диалоги прописаны так прямолинейно и безыскусно, что от них за версту веет отсутствием книжного оригинала.
И последний вопрос - зачем было делать серию хронометражом час двадцать - чтобы в итоге наполнить ее самоповторами, пафосными речами и ожидаемыми поворотами сюжета?
КСТАТИ
Рост актеров сериала "Игра Престолов": размер не имеет значения
Наконец-то все смогут узнать настоящий рост абсолютно всех важных героев "Игры престолов"! Джон Сноу, Мизинец, Джейме Ланнистер и самая высокая женщина Винтерфелла - Бриенна Тарт - на фоне остальных персонажей. А также великан Ван Ван - ведь только обладатель самого большого роста на Земле мог носить на себе костюм великана. Вся "Игра престолов" - от мала до велика - в нашей подборке (подробности)
«Игра престолов»: Шубы «Ночного дозора» - ковры из ИКЕА, а драконов рисовали с гусей
Предлагаем читателям «КП» - любителям «ИП» еще раз посмаковать любопытные факты о сериале и личной жизни участников съемок.
Спорим, вы знаете далеко не все! (подробности)
10 реальных исторических событий и персон, изображенных в «Игре Престолов»
Сюжеты из учебников истории, которые перекликаются с событиями, описанными в саге Джорджа Мартина (подробности)
www.ural.kp.ru
Свадьбу Дейенерис Таргариен с кхалом Дрого, страшную и варварски великолепную, сыграли на поле возле стен Пентоса, потому что дотракийцы верили, что все важные события в мире и в жизни мужчины должны совершаться под открытым небом.
Дрого созвал свой кхаласар, и они пришли, сорок тысяч воинов-дотракийцев, вместе с несчетным количеством женщин, детей и рабов. Они остановились вместе со своими стадами у городских стен, воздвигли жилища из спряденной травы и съели все, что можно было найти вблизи. Добрый народ Пентоса с каждым днем проявлял все большее беспокойство.
– Мои друзья-магистры удвоили численность городской стражи, – говорил Иллирио, сидя ночью за блюдом с уткой в меду и оранжевым хрустящим перцем во дворце, что принадлежал Дрого. Кхал отправился к своему кхаласару, предоставив дом в распоряжение Дейенерис и ее брата до дня свадьбы.
– Только лучше выдать принцессу Дейенерис скорее, чем они скормят добро Пентоса наемникам, – пошутил сир Джорах Мормонт. Беглец предложил ее брату свой меч в ту самую ночь, когда Дени продали кхалу Дрого, и Визерис охотно принял его. С той поры Мормонт сделался их постоянным спутником.
Магистр Иллирио непринужденно расхохотался, поглаживая раздвоенную бороду, а Визерис даже не улыбнулся.
– Он может получить ее хоть завтра, если захочет, – сказал брат, поглядев на Дени. Она опустила глаза. – Пусть только выплатит цену.
Иллирио махнул мягкой рукой в воздухе, кольца блеснули на толстых пальцах.
– Я сказал вам, что все улажено. Доверьтесь мне. Кхал обещал вам корону, и вы ее получите.
– Да, но когда?
– Когда кхал решит, – ответил Иллирио. – Сначала он получит девицу, а после того, как они вступят в брак, ему нужно будет совершить путешествие по равнинам и представить ее подданным. После этого, быть может, все и решится. Если кхал получит добрые предзнаменования.
Визерис кипел нетерпением:
– Клал я на дотракийские предзнаменования! Узурпатор сидит на троне моего отца. Долго ли мне ждать?
Иллирио пожал жирными плечами:
– Вы ждали всю свою жизнь, великий король. Что для вас еще несколько месяцев или даже несколько лет?
Сир Джорах, бывалый путешественник и знаток местных обычаев, согласно кивнул:
– Я советую вам проявить терпение, светлейший. Дотракийцы верны своему слову, но поступки они совершают, когда настает их время. Низменный человек может молить кхала о милости, но не вправе корить его.
Визерис ощетинился:
– Последите за своим языком, Мормонт, или я вырву его. Я не из простонародья; я – законный владыка Семи Королевств. Дракон не просит!
Сир Джорах с почтением потупил взгляд. Иллирио, загадочно улыбаясь, отодрал крылышко от утки. Мед и жир стекали по его пальцам, капали на бороду, зубы впились в нежное мясо.
«Драконов больше не существует», – подумала Дени, глядя на своего брата, хотя и не осмелилась высказать свою мысль вслух.
Но той ночью ей приснился дракон. Визерис бил ее нагую, млевшую от страха, делая ей больно. Дени побежала от брата, но тело сделалось непослушным. Он вновь ударил ее, она споткнулась и упала.
– Ты разбудила дракона, – вскрикнул Визерис, ударяя ее. – Разбудила дракона, разбудила дракона. – Бедра ее увлажняла кровь. Она закрыла глаза и заскулила. И словно бы отвечая ей, послышался жуткий хруст, затрещал великий огонь. Когда она поглядела снова, Визерис исчез, вокруг поднялись великие столбы пламени, а посреди него оказался дракон. Он медленно поворачивал свою огромную голову. А когда огненная лава его глаз коснулась ее взгляда, она проснулась, сотрясаясь в холодном поту. Ей еще не случалось так пугаться…
…до дня, когда наконец свершился ее брак.
Обряд начался на рассвете, продолжался до сумерек; бесконечный день заполняли пьянство, обжорство и сражения. Посреди зеленых дворцов была возведена высокая земляная насыпь, откуда Дени наблюдала за происходящим, сидя возле кхала Дрого над морем дотракийцев. Ей еще не приводилось видеть столько людей вокруг себя, тем более из столь чуждого и страшного народа. Табунщики, посещая свободные города, наряжались в самые богатые одеяния и душились благовониями, но под открытым небом они сохраняли верность старым обычаям. И мужчины, и женщины надевали на голое тело разрисованные кожаные жилеты и сплетенные из конского волоса штаны в обтяжку, которые удерживались на теле поясами из бронзовых медальонов. Воины смазывали свои длинные косы жиром, взятым из салотопных ям. Они обжирались зажаренной на меду и с перцем кониной, напивались до беспамятства перебродившим конским молоком и тонкими винами Иллирио, обменивались грубыми шутками над кострами; голоса их звучали резко и казались Дени совсем чужими.
Облаченный в новую черную шерстяную тунику с алым драконом на груди, Визерис сидел ниже ее. Иллирио и сир Джорах находились возле брата. Им предоставили весьма почетное место, как раз чуть ниже кровных всадников кхала. Однако Дени видела гнев, собирающийся в сиреневых глазах брата. Визерису не нравилось, что Дени сидит выше, и он кипел уже оттого, что рабы предлагали каждое блюдо сначала кхалу и его невесте, а ему подавали лишь то, от чего они отказывались. Тем не менее ему приходилось скрывать свое раздражение, и оттого Визерис впадал во все более мрачное настроение, усматривая все новые и новые оскорбления собственной персоне.
Дени никогда еще не было так одиноко, как посреди этой громадной толпы. Брат велел ей улыбаться, и она улыбалась, пока лицо ее не заболело и непрошеные слезы не подступили к глазам. Она постаралась сдержать их, понимая, насколько сердит будет Визерис, если заметит, что она плачет. Ей подносили еду: дымящиеся куски мяса, черные толстые сосиски, кровяные дотракийские пироги, а потом фрукты и отвары сладких трав, тонкие лакомства из кухонь Пентоса, но она отмахивалась от всего. В горле ее словно встал ком, и она понимала, что не сумеет ничего проглотить.
Поговорить было не с кем, кхал Дрого обменивался распоряжениями и шутками со своими кровными, смеялся их ответам, но даже не глядел на Дени, сидевшую возле него. У них не было общего языка. Дотракийского она не понимала, а сам кхал знал лишь несколько слов того ломаного валирийского наречия, на котором разговаривали в Вольных Городах, и вовсе не слыхал общего языка Семи Королевств. Дени была бы рада обществу Иллирио и брата, однако они находились слишком далеко внизу, чтобы слышать ее.
Так сидела она в своих брачных шелках, с чашей подслащенного медом вина, не в силах поесть, безмолвно уговаривая себя. «Я от крови дракона, – говорила она про себя. – Я Дейенерис Бурерожденная, принцесса Драконьего Камня, от крови и семени Эйегона-завоевателя…»
Солнце поднялось вверх по небу лишь на четверть пути, когда Дейенерис впервые в жизни увидела смерть человека. Били барабаны, женщины плясали перед кхалом. Дрого бесстрастно следил за ними, провожая взглядом движения и время от времени бросая вниз бронзовые медальоны, за которые женщины принимались бороться. Воины тоже наблюдали. Один из них вступил в круг, схватил плясунью за руку, кинул на землю и взгромоздился на нее, как жеребец на кобылу. Иллирио предупреждал ее о том, что подобное может случиться, ведь дотракийцы в своих стадах ведут себя подобно животным. В кхаласаре нет уединения, они не знают ни греха, ни позора в нашем понимании.
Осознав происходящее, Дени в испуге отвернулась от совокупляющейся пары, но тут шагнул в круг второй воин, за ним третий, и скоро глаза некуда было прятать. Потом двое мужчин схватили одну женщину. Она услыхала крик, увидала движение, и в одно мгновение они обнажили аракхи: длинные и острые как бритва клинки, смесь меча и косы. Смертельная пляска началась, воины сходились, рубились, прыгали друг вокруг друга, махали клинками над головой, выкрикивали оскорбления при каждом ударе. Никто не сделал даже попытки вмешаться.
Схватка завершилась так же быстро, как и началась. Руки замелькали быстрее, чем Дени могла уследить, один из мужчин споткнулся, клинок другого описал широкую плоскую дугу. Сталь впилась в плоть как раз над плечом дотракийца и развалила его тело от шеи до пупка, внутренности вывалились наружу. Когда побежденный умер, победитель схватил ближайшую женщину – даже не ту, из-за которой они поссорились, – и немедленно взял ее. Рабы унесли тело, пляска возобновилась.
Магистр Иллирио предупреждал Дени и об этом. Свадьбы хотя бы без трех смертей кажутся дотракийцам скучными, сказал он. Ее свадьба оказалась особо благословенной: прежде чем день окончился, погибла дюжина мужчин.
Шли часы, и ужас все сильнее овладевал Дени; наконец она едва могла сдерживать крик. Она боялась дотракийцев, чьи обычаи казались ей чудовищными и чуждыми, словно бы они были зверями в человеческом обличье. Она боялась своего брата, того, что он может натворить, если она подведет его. Но более всего она боялась наступления ночи, когда брат отдаст ее этому гиганту, который пил возле нее, храня на лице жестокий покой бронзовой маски.
«Я от крови дракона», – сказала она себе.
Когда наконец солнце опустилось к горизонту, кхал Дрого хлопнул в ладони, и все барабаны, пир и крик вдруг остановились. Дрого встал и поднял Дени на ноги. Наступило время свадебных подарков.
После подарков, когда опустится солнце, настанет время для первой езды и совершения брака. Дени попыталась отодвинуть эту мысль, но не смогла. Она обняла себя, чтобы не дрожать.
Братец Визерис подарил ей трех служанок. Дени знала, что подарок ничего не стоил ему. Вне сомнения, девиц предоставил Иллирио. Меднокожих дотракиек с черными волосами и миндальными глазами звали Ирри и Чхику, светлокожую и синеглазую лисенийку – Дореа.
– Это не обычные служанки, милая сестрица, – сказал брат, когда девушек поставили перед ней. – Мы с Иллирио специально выбирали их для тебя. Ирри научит тебя верховой езде, Чхику – дотракийскому языку, а Дореа наставит в женственном искусстве любви. – Он тонко улыбнулся. – Она очень хороша в нем, мы с Иллирио оба можем это подтвердить.
Сир Джорах Мормонт извинился за свой подарок.
– Это пустяк, моя принцесса, но большего бедный изгнанник не может себе позволить, – проговорил он, положив перед ней небольшую стопку старинных книг. Это были истории и песни Семи Королевств, написанные на общем языке. Дени поблагодарила рыцаря от всего сердца.
Магистр Иллирио пробормотал приказ, и пятеро крепких рабов вышли вперед с огромным кедровым сундуком, окованным бронзой. Открыв его, она обнаружила груды тончайших бархатов и дамасков, которые умели делать в Вольных Городах; поверх мягкой ткани лежали три огромных яйца. Дени охнула. Она не видела ничего прекраснее, каждое отличалось от других и переливалось невероятно богатыми красками; сначала ей даже показалось, что они украшены драгоценностями. Яйца были такими большими, что их пришлось брать обеими руками. Дени поднимала их аккуратно, предполагая, что видит вещицы, изготовленные из тонкого фарфора, деликатной эмали или цветного стекла, но они оказались гораздо тяжелее, чем если бы были сделаны из камня. Поверхность яиц была покрыта крошечными чешуйками, и, повертев их, Дени заметила, что они отливают полированным металлом цвета заходящего солнца. Одно яйцо было глубокого зеленого цвета с золотистыми пятнышками, которые появлялись и исчезали в зависимости от того, как она его поворачивала. Другое оказалось бледно-желтым с красными полосками. Последнее же, черное, как полночное море, выглядело живым, по нему пробегали алые завитки и волны.
– Что это такое? – спросила она негромким, полным удивления голосом.
– Драконьи яйца, привезенные из Края Теней за Асшаем, – отвечал магистр Иллирио. – Эоны обратили их в камень, и все же они горят красотой.
– Я буду хранить это сокровище! – Дени слыхала рассказы о подобных яйцах, но никогда не видела ни одного и не думала, что увидит. Это был действительно великолепный дар. Впрочем, она знала, что Иллирио может позволить себе расточительность: он получил целое состояние лошадьми за посредничество в ее продаже кхалу Дрого.
Кровные всадники кхала поднесли ей, как требовал обычай, три вида оружия, надо сказать, великолепной работы. Хагго подарил ей огромный кожаный кнут с серебряной рукоятью. Кохолло – великолепный аракх, украшенный золотом, а Квото – громадный изогнутый лук из драконьей кости. Магистр Иллирио и сир Джорах научили ее подобающему отказу от подобных приношений. Ей следовало говорить, что сей дар достоин великого воина, что она всего лишь женщина и что только господин ее и муж достоин носить это оружие. Так и кхал Дрого получил свои брачные дары.
Дотракийцы подарили ей множество всяких вещей. Шлепанцы и драгоценные камни, серебряные кольца для волос и пояса для медальонов, раскрашенные жилеты и мягкие меха, песочный шелк, горшочки с притираниями, иголки, перья и крошечные бутылочки пурпурного стекла, наконец, мантию, сшитую из шкурок тысячи мышей.
– Великолепный дар, кхалиси, – оценил магистр Иллирио последний предмет, объяснив ей магические свойства мантии: – Сулит счастье.
Дары складывали вокруг Дейенерис в огромные груды, их было больше, чем она могла представить себе, больше, чем ей было нужно, больше, чем она могла использовать.
Наконец, кхал Дрого преподнес ей собственный дар. Когда он оставил ее, молчание побежало от центра стана и постепенно охватило весь кхаласар. Когда Дрого вернулся, плотная толпа подносящих дары дотракийцев расступилась, и кхал подвел к ней коня. Это была молодая кобылица, нервная и великолепная. Дени достаточно разбиралась в конях, чтобы понять, насколько это необыкновенная лошадь. Было в ней нечто такое, от чего захватывало дыхание. Шкура напоминала зимнее море, а грива курилась серебряным дымом. Дени нерешительно прикоснулась к ней, погладила конскую шею, провела пальцами по серебристой гриве. Кхал Дрого сказал что-то по-дотракийски, и магистр Иллирио перевел:
– Серебро к серебру твоих волос, сказал тебе кхал.
– Она прекрасна, – пробормотала Дени.
– Она – гордость всего кхаласара, – сказал Иллирио. – Обычай требует, чтобы кхалиси ездила на коне, достойном ее места возле кхала.
Дрого шагнул вперед и взял ее за талию. Он поднял Дени так легко, словно бы она была ребенком, и усадил в тонкое дотракийское седло, много проще тех, к которым она привыкла. Дени застыла, растерявшись на миг: никто не предупредил ее об этом.
– Что мне делать? – спросила она Иллирио.
Ответил ей сир Джорах Мормонт:
– Берите поводья и поезжайте. Но недалеко.
Волнуясь, Дени подобрала узду и вставила ноги в короткие стремена. Она ездила только на ярмарках и наездницей себя считать не могла; путешествовать ей приводилось на кораблях, фургонах, паланкинах, но не на конской спине. Помолившись о том, чтобы не упасть и не опозорить себя, Дени легко, едва ли не застенчиво прикоснулась к лошади и коленями послала ее вперед.
И впервые за последнее время совсем забыла об испуге. А быть может, и вообще впервые в жизни.
Серебристо-серая кобыла взяла с места гладко и плавно, толпа расступилась, не отводя от Дени глаз; она обнаружила, что несется быстрее, чем хотела, но скорость лишь обрадовала ее, а не испугала. Лошадь перешла на рысь, Дени улыбнулась. Дотракийцы торопливо давали дорогу. Хватало легкого прикосновения ногами, напряжения удил. Она послала лошадь в галоп, и дотракийцы захохотали, с криками отпрыгивая с пути. Когда Дени повернула обратно, прямо перед ней возник костер. Их сжимали с обеих сторон так, что не было места объехать. С неведомой до сих пор отвагой Дейенерис послала кобылу вперед. Серебряная лошадь перелетела пламя словно бы на крыльях.
Когда она остановилась возле магистра Иллирио, Дени проговорила:
– Скажи кхалу Дрого, что он подарил мне ветер. – Жирный пентошиец гладил желтую бороду, переводя ее слова на дотракийский, и тут она впервые увидела улыбку своего мужа.
Последний осколок солнца исчез за высокими стенами Пентоса на западе, но Дени потеряла счет времени. Кхал Дрого велел кровным всадникам привести своего собственного коня, стройного рыжего жеребца. Пока кхал седлал его, Визерис скользнул поближе к серебряной кобыле, впился пальцами в ногу Дени и сказал:
– Порадуй его, милая сестрица, или клянусь, ты увидишь такого дракона, какого еще не встречала.
С этими словами брата страх опять вернулся к ней. Дени вновь ощутила себя ребенком, тринадцатилетней одинокой девочкой, не готовой к тому, что ожидало ее.
Они оставили позади кхаласар и травяные жилища, они мчались, и звезды высыпали на небо. Кхал Дрого не говорил ей ни слова, но гнал своего жеребца крупной рысью в собирающейся тьме. Крошечные серебряные колокольчики в его длинной косе тихо позвякивали при езде.
– Я от крови дракона, – громко прошептала Дени, чтобы поддержать в себе отвагу. – Я от крови дракона. Я от крови дракона. Я от крови дракона. Дракон никогда не боится!
Потом она не могла вспомнить, сколько времени это длилось, но когда они остановились у заросшей травой низинки возле небольшого ручья, совсем стемнело. Дрого соскочил с коня и снял Дени с кобылы. В его руках она ощущала себя хрупкой как стекло, а руки и ноги сделались слабыми как вода. Беспомощная и жалкая, она дрожала в своих свадебных шелках, пока Дрого привязывал коней, а когда кхал обернулся к ней, заплакала. Кхал Дрого поглядел на ее слезы со странно бесстрастным лицом.
– Нет. – Он поднял руку и стер слезы с ее лица грубым мозолистым большим пальцем.
– Ты говоришь на общем языке? – с удивлением спросила Дени.
– Нет, – отвечал он опять.
Наверное, он знает одно это слово, подумала Дени, но она почему-то вдруг приободрилась. Дрого легким движением прикоснулся к ее волосам, пропустив серебристые пряди между пальцами, тихо бормоча что-то на дотракийском. Дени не понимала слов, но в голосе мужа слышались тепло и нежность, которых она не ожидала от этого человека.
Взяв за подбородок, он приподнял ее голову, и она заглянула в его глаза. Дрого возвышался над ней, как над всем вокруг.
Взяв Дени под руки, он посадил ее на круглый камень. Потом сел на землю перед ней, скрестив ноги. Их лица наконец оказались на одной высоте.
– Нет, – сказал он.
– Это единственное слово, которое ты знаешь? – спросила она.
Дрого не ответил. Тяжелая коса покрылась пылью. Он перебросил ее через правое плечо и начал по одному снимать колокольчики. Спустя мгновение Дени склонилась вперед, чтобы помочь. Когда они были сняты, Дрого кивнул. Она поняла. И медленно, осторожно начала расплетать косу. На это ушло много времени. Все это время он сидел, молчаливо следя за ней, и когда она закончила, мотнул головой и волосы рассыпались позади него темной рекой, намасленные и блестящие. Она никогда не видела таких длинных, черных и густых волос.
Теперь пришел его черед. Он начал раздевать ее. Пальцы Дрого оказались ловкими и странно нежными. Один за другим он снял с нее шелка. Недвижимая Дени лишь молча глядела ему в глаза. Когда он обнажил ее крохотные грудки, она не сумела справиться с собой, потупила глаза и прикрыла их руками.
– Нет, – сказал Дрого и отвел ее руки, мягко, но твердо, а потом опять поднял ее лицо, чтобы она глядела на него. – Нет, – повторил он.
– Нет, – отозвалась она словно эхо. Он поставил ее и придвинул к себе, чтобы снять последние одежды. Ночной воздух холодом прикоснулся к нагому телу. Дени поежилась, на ногах и руках выступила гусиная кожа. Она боялась того, что будет, но ничего страшного не случилось. Кхал Дрого сидел, скрестив ноги, впивая ее тело своими глазами. А потом начал прикасаться к ней, сперва почти незаметно, потом крепче. Дени ощущала свирепую силу в его руках, но ей не было больно. Он взял ее руку и по одному растер пальцы. Потом нежно провел рукой по ноге. Погладил лицо, уши, ласково повел пальцем вокруг рта, запустил обе руки в волосы и расчесал их своими пальцами. Потом повернул ее, растер плечи, провел рукой по спине.
Наверное, прошли часы, прежде чем его руки добрались до грудей.
Он гладил мягкую кожу под ними, пока по ним не побежали мурашки. Поведя пальцами вокруг ее сосков, он зажал их между указательным и большим пальцами, а потом потянул на себя – сперва легко-легко, а потом настойчивее, так, что соски напряглись и заныли.
Тогда он остановился и посадил девушку к себе на колени. Дени горела, задыхалась, сердце колотилось в груди. Взяв ее лицо в свои огромные руки, он заглянул в ей глаза.
– Нет? – спросил он. И она поняла, что это за вопрос.
Она взяла его руку и опустила к влаге между своих бедер.
– Да, – прошептала она, вводя в себя его палец.
librebook.me
В 6 серии 7 сезона Дейенерис Таргариен потеряла одного из своих огнедышащих, но в финале этого же эпизода, Матерь драконов, похоже, снова обрела любовь. В конце сезона Дейенерис и Джон Сноу уединились в спальне...
В начале эпизода «За Стеной» зрителям напомнили о любовниках королевы, когда она и Тирион обсуждали героев, которых она знала, и как они, по ее мнению, глупо шли в бой, чтобы показаться храбрыми.
«Герои делают глупые вещи, а затем они умирают. Дрого, Джорах, Даарио и даже этот, Джон Сноу. Они все стараются превзойти друг друга, все они пытаются сделать храбрую, но самую глупую вещь.
Тирион напоминает своей королеве, что все четверо были влюблены в нее, и, возможно, каждый из них внес свой вклад в то, что сделало ее сильным лидером. Но кто ее настоящая любовь?
Джорах сыграл важную роль в первом сезоне, следя за Дейенерис от имени Роберта Баратеона и Вариса, что бы он получил помилование и вернуся в Вестерос. Он солгал после смерти Дрого, но попытался искупить свою вину. Мормонт полюбил свою королеву, но его любовь и должна оставаться безответной.
Отношения Кхала Дрого и Дейенерис были смехотворно романтизированы в «Игре престолов». Она была продана Дрого в качестве его жены ее ужасным братом Визерисом, чтобы он мог использовать Кхаласар для борьбы за Железный трон. Она использовалась в качестве пешки в военных играх других мужчин, не имея выбора. Поэтому этот роман больше похож на Стокгольмский синдрома, чем на настоящую любовь.
У Вестероса много примеров кровосмесительных отношений, которые привели к безумному потомству (Эйрис и Джофри, например), и кажется даже безумно думать, чтобы тетя и племянник были вместе. Но оставив в стороне семейные узы, между ними пока не так уж много романтики. Да, Давос Сиворт продолжает говорить Джону, что он влюбился королеву, а Тирион указывает, что он тоже ее любит, но что у них действительно общего, кроме общего врага? Да, кровь...
Даарио пришлось остаться в Миэрине, чтобы сохранить мир, но это не значит, что он не должен заканчиваться отношения с Дейенерис. С тех пор как он впервые появился в 3-ем сезоне, он продемонстрировал свою преданность ей, даже убив Меро и Прендаля, когда они решили ее убить. На протяжении всего своего времени Даарио поддерживал ее, сражался за нее, спасал ее и даже дарил цветы. Он всегда давал честный мнение Дейенерис, а также помог наладить отношения со своими драконами Рэгаломом и Визирионом, призывая ее навестить их, пока они связаны цепями в катакомбах.
Даарио проявил себя как достойный и любящий человек. Хотя он немного высокомерен, у них между ними есть химия. Он был бы прекрасным спутником по жизни и помогал Дейенерис управлять Семью королевствами.
А что думаете вы? Напишите в комментариях.
pluggedin.ru
| Прозвища: | Жеребец, который покроет весь мир |
| Даты жизни: | родился мёртвымв конце 298 года от З.Э. |
| Варианты перевода: | РейгоРэйго Рейего (АСТ) |
| Ренн Рос Эллиот-Слоан (Wren Ross Elliot-Sloan) | |
Рейго — единственный сын Дейнерис Таргариен и кхала Дрого, родившийся мёртвым. Имя «Рейго» является переделанным на дотракийский манер валирийским именем «Рейгар», в память о Рейгаре Таргариене.
Рейго был зачат во время путешествия кхаласара Дрого через Дотракийское море, возможно, в особенно важный для Дейнерис день, когда она почувствовала себя свободной от власти Визериса и ночью вывела Дрого из шатра наружу[1] — по убеждениям дотракийцев, все важные события в жизни человека, включая зачатие, должны происходить под открытым небом. Впрочем, супруги занимались сексом и до, и после этого дня. В любом случае, к концу пути через Дотракийское море Чхику обнаружила, что её хозяйка Дейнерис беременна[1].
Информация о беременности Дейнерис через Джораха Мормонта и Вариса попала к королю Роберту Баратеону, и тот, боясь рождения наследника-Таргариена, который мог бы отнять Железный трон у наследников Роберта, приказал убить Дейнерис. Впрочем, перед смертью Роберт отменил приказ, а предпринятая попытка отравления оказалась неудачной.
В Вейес Дотрак Дейнерис прошла через обряд поедания сырого конского сердца — по верованиям дотракийцев, съеденное сердце должно было сделать ребенка сильным и быстрым, как конь. Если бы Дейнерис подавилась, или её вырвало, это было бы сочтено неблагоприятным знамением — ребёнок мог бы родиться мертворождённым, слабым, уродливым или девочкой (sic). То, что Дейнерис удалось съесть сердце без проблем, убедило присутствующих, что она родит Дрого здорового сына-наследника[2].
Дейнерис дала будущему ребёнку имя Рейго в честь Рейгара, объяснив мужу, что её старший брат был свирепым воином, «последним из драконов»[2].
Старейшая из старух дош кхалина сделала следующее предсказание, назвав нерождённого сына Дейнерис «жеребцом, который покроет весь мир»:
— Я видела его лицо и слышала грохот его копыт. <…> Скачет он, быстрый как ветер, а за конём его кхаласар покрывает землю; мужам сим нет числа, и аракхи блестят в их ладонях, подобно лезвиям меч-травы. Свирепый как буря будет этот принц. Враги его будут трепетать перед ним, и жены их возрыдают кровавыми слезами и в скорби раздерут свою плоть. Колокольчики в его волосах будут петь о его приближении, и молочные люди в своих каменных шатрах будут страшиться одного только его имени. <…> Принц едет, и он будет тем жеребцом, который покроет весь мир.Игра престолов, Дейнерис V«Жеребец, который покроет весь мир» — это мессианская фигура в популярном среди дотракийцев древнем пророчестве, великий «кхал кхалов», который объединит дотракийцев в единый кхаласар и приведёт их к концам земли, и все люди мира покорятся ему. Это пророчество перекликается с предсказаниями о «принце, что был обещан», который должен родиться в потомстве Таргариенов, и возрождённом герое Азоре Ахае.
Визерис на пиру в Вейес Дотрак угрожал Дейнерис, тыча мечом ей в живот и обещая вырезать «паршивого жеребёнка» и подарить его кхалу Дрого[2].
Дрого намеревался оставаться в Вейес Дотрак до рождения ребёнка, а после этого отправиться на восток разорять земли вокруг Нефритового моря. Однако покушение на жену и слова Джораха Мормонта о том, что схваченный убийца был не последним, заставили его передумать и двинуться в поход на запад, поклявшись отдать ещё нерожденному Рейго Железный трон[3].
После штурма города лхазарян, в котором Дрого был ранен, Дейнерис забрала себе, спасая от насилия и смерти, нескольких женщин-лхазарянок, в том числе жрицу Мирри Маз Дуур. Выяснив, что Мирри Маз Дуур хорошо осведомлена в разных областях медицины, Дейнерис не только обязала её лечить кхала, но и попросила её в будущем принять роды[4].
В последние дни жизни Дрого роды у Дейнерис приближались, Рейго в животе Дейнерис «брыкался, как жеребец». Однако близкая смерть отца сделала положение ребёнка и его матери опасным: по уверениям Джораха Мормонта, преемники Дрого предпочли бы убить Рейго, как только он родится, чем стать жертвами его гнева, когда тот вырастет. Во время магического обряда, проводимого Мирри Маз Дуур, стресс Дейнерис привел к преждевременным родам; другие повитухи в кхаласаре сочли кхалиси «проклятой» и отказались помогать ей. Не видя другого выхода, спутники Дейнерис решили прибегнуть к помощи Мирри Маз Дуур, и Мормонт отнёс кхалиси в шатёр, где всё ещё продолжался обряд[5].
Проснувшись после долгой болезни, Дейнерис узнала, что её сын родился мертвым и, более того, чудовищным. Джорах Мормонт не видел ребенка, однако его видели Мирри и другие женщины, возможно, Чхику[6]. Мирри Маз Дуур описала Рейго так:
— Я сама извлекла урода наружу. Он был слеп, покрыт чешуями, словно ящерица, с коротким хвостом и маленькими кожаными крылышками, как у летучей мыши. Когда я взяла его, плоть отвалилась с костей, и внутри оказались только могильные черви и запах тлена. Он был мёртв уже не один год…Игра престолов, Дейнерис IXМирри Маз Дуур не упоминает слово «дракон», однако чешуя, хвост и кожистые крылья определённо напоминают о драконах. Из позднейших книг известно, что и у других женщин из дома Таргариенов рождались драконоподобные уродцы — например, если верить «Свидетельствах Грибка» Висенья Таргариен, мертворожденная дочь Рейниры Таргариен, родилась с чешуйчатым хвостом.
Дейнерис помнила, что ребёнок был ещё жив и брыкался в животе, когда её внесли в шатёр, и решила, что её сына убила магия. Мейга не опровергала этого предположения. Она подтвердила, что жизнь Дрого была обменена не на жизнь принесённого в жертву коня, но на жизнь Рейго; более того, Мирри Маз Дуур не раскаивалась в этом поступке: «Жеребец, который покроет весь мир, теперь не сожжёт ни одного города. Его кхаласар не втопчет в пыль ни одной страны»[6].
Дейнерис в горячечном бреду после родов и ещё один раз после, в Доме Бессмертных в Кварте, видела Рейго уже взрослым — таким, каким он был бы, если бы вырос и стал «жеребцом, который покроет весь мир»:
Взрослый Рейго в видении Дейнерис Сын её, высокий и гордый, с медной кожей Дрого и её серебряно-золотыми волосами, обратил к ней фиалковые миндалины глаз. Улыбнулся и протянул к ней руку, но когда он открыл рот, между губ хлынул огонь. Она видела, как сгорает его сердце за рёбрами, и в одно мгновение он исчез, превратившись в пепел, как мотылёк в пламени свечи.Игра престолов, Дейнерис IX Высокий меднокожий лорд с серебристо-золотыми волосами стоял под знаменем с эмблемой огненного коня, а позади него пылал город.Битва королей, Дейнерис IV В сериале HBO Рейго очень кратко появляется в последней серии второго сезона, в видениях Дейнерис Таргариен в Доме Бессмертных в Кварте — как годовалый младенец на руках у кхала Дрого[7]. В отличие от книги, у Рейго не серебристо-золотые волосы, а чёрные, как и у отца. Роль Рейго исполняет девочка (sic!) по имени Ренн, дочь штатного фотографа сериала[8].
7kingdoms.ru
Глава 11. Дэйнерис
Свадьба Дэйнерис Таргариен и Кхала Дрого состоялась во всём своём страшном первобытном великолепии в полях у стен Пентоса, поскольку дотракийцы верили, что все самые важные в жизни мужчины события должны совершаться под открытым небом.Дрого собрал на свадьбу весь свой кхаласар, и явились все сорок тысяч дотракийских воинов с бесчисленным множеством женщин, детей и рабов. Всё пространство за стенами города заполонилось высокими плетёными из травы шатрами, между которыми бродили многочисленные стада. Дикари подъели всё съестное в округе, заставив добрых граждан Пентоса с каждым днём испытывать всё большее и большее беспокойство.– Магистры города, к коим имею честь принадлежать и я, удвоили численность городской стражи, – рассказывал Иллирио, сидя перед большими плоскими блюдами с уткой в меду и сушёными оранжевыми перцами.В этот вечер они все вместе ужинали во дворце, принадлежащем Дрого. Сам кхал на время свадебных торжеств присоединился к своему кхаласару, предоставив резиденцию Дэйнерис и её брату. – Хорошо бы выдать принцессу Дэйнерис замуж раньше, чем наёмники опустошат всю казну Пентоса, – пошутил сэр Джорах Мормонт.В ту самую ночь, когда Дэни была продана Кхалу Дрого, изгнание вынудило рыцаря предложить свой меч Визерису, и тот согласился на это с энтузиазмом. С тех пор Мормонт стал с ними неразлучен. Магистр Иллирио чуть слышно рассмеялся сквозь раздвоенную бороду, но Визерис даже не улыбнулся.– Пусть забирает её хоть завтра, если хочет, – сказал он, быстро взглянув на Дэни. Девушка опустила глаза. – Только при условии, если заплатит цену.Иллирио вяло махнул рукой. На толстых пальцах блеснули кольца.– Я уже говорил вам, всё решено. Поверьте мне. Кхал обещал вам корону, и вы её получите. – Да, но когда?– Тогда, когда кхал сам решит, – ответил Иллирио. – Сначала он возьмёт девушку и они поженятся. Затем он будет обязан объехать с ней всю степь и представить её дош кхалеен в Ваес Дотрак. И только потом, возможно, он начнёт войну… Если предзнаменования будут благоприятствовать…Визерис закипел от негодования.– Плевать я хотел на дотракийские предзнаменования! Узурпатор сидит на троне моего отца. Сколько я должен ещё ждать?Иллирио неопределённо пожал широкими плечами. – Вы прождали почти всю жизнь, великий король. Что изменят несколько лишних месяцев или даже лет?Сэр Джорах, которому уже доводилось путешествовать на восток до самого Ваес Дотрак, согласно кивнул. – Я бы посоветовал вам быть терпеливее, Ваша Милость. Дотракийцы всегда выполняют обещания, но только в тот момент, когда сами сочтут нужным. Человек, находящийся по положению ниже кхала, имеет право просить его о помощи, но никто не посмеет ему грубить.Визерис рассвирепел.– Прикуси язык, Мормонт, или я его вырву. Я не ниже какого-то кхала. Я – истинный Лорд Семи Королевств! Дракон никогда ничего не просит.Сэр Джорах почтительно потупил взор. Иллирио загадочно улыбнулся, оторвал от утки крылышко и впился зубами в нежное мясо. Смесь мёда с жиром потекла сквозь его пальцы прямо на бороду. «Нет больше никаких драконов», – думала Дэни, глядя на брата, но не решаясь сказать об этом вслух.Тем же вечером она увидела одного из них во сне. …Визерис бил её, и бил жутко. Она была голая, её сковывал страх. Дэни попыталась от него убежать, но тело, ставшее как будто толстым и неповоротливым, совсем её не слушалось. Он ударил снова. Она споткнулась и упала. – Ты разбудила дракона! – орал он, продолжая избиение. – Ты разбудила дракона, ты разбудила дракона! Голые бёдра стали скользкими от крови. Она закрыла глаза и тихонько завыла. Вдруг, как бы ответив ей, раздался отвратительный режущий звук и, вслед за тем, рёв сильного пламени. Дэни открыла глаза. Визериса больше не было, зато повсюду вырастали большие огненные столбы, в самой гуще которых сидел дракон. Он медленно повернул свою огромную голову. Глаза цвета расплавленного металла посмотрели прямо на неё, и… она проснулась, вся дрожа и обливаясь потом. Никогда раньше ей ещё не приходилось так пугаться……пока не наступил, наконец, день её свадьбы.Церемония началась на рассвете и длилась до самого заката. Это был бесконечный день, наполненный возлияниями, обжорством и драками. В центре города из плетёных шатров был возведён высокий земляной помост, на котором расположился Кхал Дрого. Рядом с ним сидела Дэни, а внизу колыхалось кипящее море дотракийцев. В первый раз в жизни она видела такое множество людей, собравшихся в одном месте, а тем более – людей настолько странных и пугающих. Посещая Вольные Города, степные вожди могли одеваться в дорогие ткани и пахнуть ароматными духами, но, оказываясь под открытым небом, они возвращались к своим первобытным обычаям. И мужчины, и женщины носили жилеты из крашеной кожи прямо на голое тело и штаны из конских волос на ремнях с бронзовыми медальонами. Воины умасливали свои длинные косы топлёным животным жиром. Они набивали брюхо кониной, обжаренной с мёдом и перцем, упивались допьяна забродившим кобыльим молоком или великолепными винами Иллирио, а потом подшучивали друг над другом у костров и вступали в неистовые перебранки. Ушам Дэни речь их казалась чуждой и грубой.Визерис, одетый в великолепную новую тунику из чёрной шерсти с багряно-алым драконом на груди, сидел чуть ниже её. Иллирио и сэр Джорах – рядом с ним. Это были очень почётные места – сразу после кровных всадников кхала, но Дэни заметила, какой гнев сверкает в сиреневых глазах брата. Визерису не нравилось то, что его посадили ниже её, и он кипел от злобы, когда рабы подносили блюда сначала кхалу и его невесте, и только после них – ему. Но он ничего не мог с этим поделать. Оставалось только копить в себе обиду. И чем больше он её копил – с каждым часом, с каждым новым нанесённым ему оскорблением – тем чернее становилось его настроение.Никогда ещё Дэни не чувствовала себя настолько одинокой, как находясь в самом центре этой гигантской орды. Брат велел ей улыбаться, и она изо всех сил улыбалась, пока лицо не стало сводить болью, и на глаза не навернулись непрошеные слёзы. Она старательно пыталась скрыть их, помня о том, каким злым становится Визерис, видя её плачущей, и страшась того, как воспримет это Кхал Дрого. Непрерывно ей подносили еду – дымящиеся куски мяса, толстые чёрные сосиски и кровяные дотракийские пироги, затем подали фрукты, тушёную сладкую зубровку и изысканные пентосские пирожные, но она от всего отказывалась, потому что живот крутило так сильно, что она боялась, как бы еда не вышла обратно.Даже поговорить было не с кем. Кхал Дрого выкрикивал приказы, шутил над своими кровными всадниками, смеялся над их ответами, но почти ни разу не взглянул на сидевшую рядом с ним Дэни. Между собой у них не было общего языка. Дотракийского она не понимала вовсе, а кхал знал только несколько слов из вульгарного валирийского, распространённого в Вольных Городах, и ни слова – из Общего Языка Семи Королевств. Она уже была бы рада даже обществу Иллирио или своего брата, но они были слишком далеко.Так она и сидела в своих свадебных шелках, теребила в руках кубок с медовым вином, не решаясь поесть, и тихо разговаривала сама с собой.«Я от крови дракона, – говорила она себе, – Я Дэйнерис Бурерождённая, принцесса Драконьего камня, из крови и семени Эйгона Завоевателя».Солнце преодолело всего лишь четверть дневного пути, как она уже увидела первую в своей жизни смерть. Несколько женщин под бой барабанов танцевали для кхала. Выражение лица Дрого не менялось, но глаза внимательно следили за каждым их движением. Время от времени он швырял танцующим бронзовые медальоны, и смотрел, как они за них дерутся.За женщинами наблюдали и простые воины. Вдруг один из них шагнул в круг, дёрнул одну из танцующих за руку, пригнул к земле и овладел ею прямо на месте – точно так, как жеребец овладевает кобылой. Иллирио предупреждал Дэни, что такое может произойти: – Дотракийцы совокупляются как стадные животные, – рассказывал он. – В кхаласаре нет такого понятия, как частная жизнь, и они совсем не понимают, что такое грех или стыд. Дэни отвернулась сразу, как только с испугом поняла, что происходит, но тут вперёд шагнул второй воин, а за ним третий, и вскоре отворачиваться стало некуда. Одно и то же происходило везде, со всех сторон. Двое мужчин стали тянуть каждый к себе одну и ту же женщину. Дэни услышала крики, увидела толкотню, затем в одно мгновение в руках у обоих блеснули араки – длинные, острые как бритвы, клинки – полумечи-полукосы. Начался танец смерти. Воины кружились и наносили резкие удары, бросались друг на друга и вращали араками над головой. При каждом столкновении клинков оба пронзительно выкрикивали оскорбления. Разнимать их никто и не думал.Все закончилось так же быстро, как и началось. Араки замелькали с такой скоростью, что Дэни уже не могла их различить. Наконец, один из воинов споткнулся, а другой – прочертил клинком широкую дугу. Сталь глубоко вонзилась в плоть чуть выше дотракийского пояса и пропорола живот от пупа до позвоночника. Внутренности воина упали прямо в пыль. После того, как проигравший скончался, победитель схватил ближайшую женщину – даже не ту, из-за которой возникла ссора – и сразу же с нею совокупился. Рабы уволокли труп, и танцы продолжились. И об этом предупреждал магистр Иллирио:– Считается, что дотракийская свадьба не удалась, если во время неё не произошло как минимум трёх убийств, – говорил он.Свадьба Дэни, была, по-видимому, особенно благословенной, поскольку до конца дня погибла целая дюжина мужчин.С каждым часом её всё больше охватывал нестерпимый ужас. Ей было страшно смотреть на таких чуждых, и таких злобных дотракийцев. Казалось, что это даже не люди, а свирепые чудовища в человеческом обличье. Её пугал брат, вернее, мысли о том, что он с ней сделает, если она его подведёт. Но больше всего она страшилась того, что произойдёт ночью под звёздами, когда брат отдаст её этому огромному гиганту, который сидел сейчас рядом с ней. Лицо гиганта было непроницаемо и сурово – словно бронзовая маска. Он пил, не глядя на Дэни. «Я от крови дракона», – повторила она про себя. Наконец, когда день уже близился к закату, Кхал Дрого хлопнул в ладони. Внезапно бой барабанов смолк, шум разговоров быстро затих, и гости отставили еду. Дрого встал и поднял на ноги Дэни. Настал час «подарков невесте».Она знала, что потом – как только все подарки будут приняты, а солнце закатится за горизонт – придёт время их первого конного выезда, и наступит первая брачная ночь. Дэни старалась об этом не думать, но это было невозможно. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь.Брат Визерис подарил ей трёх служанок. Дэни знала, что они ничего ему не стоили, и не сомневалась, что девушками его обеспечил Иллирио. У меднокожих дотракиек Ирри и Чикви были чёрные волосы и миндалевидные глаза. Светловолосая голубоглазая Дореа оказалась лиснийкой. – Они не простые служанки, милая сестрица, – рассказывал ей брат, пока рабынь одну за другой проводили мимо них. – Мы с Иллирио отобрали их специально для тебя. Ирри научит тебя верховой езде, Чикви – дотракийскому языку, а Дореа обучит искусству женской любви. – Он тонко улыбнулся. – Она очень хороша. Мы оба – и я, и Иллирио – можем это подтвердить. Сэр Джорах Мормонт извинился за свой подарок:– Это очень скромный дар, принцесса. Всё, что я сумел сохранить в изгнании, – сказал он, выкладывая перед ней небольшую стопку из книг. Дэни увидела, что среди них были песни и книги об истории Семи Королевств, написанные на Общем Языке. Она поблагодарила рыцаря от всей души. Магистр Иллирио шепнул приказание, и четыре крепких раба быстро вынесли вперёд и поставили на землю огромный, оббитый бронзой сундук из кедрового дерева. Дэни открыла его и увидела груду лучшего бархата и дамаста, который производили только в Вольных Городах… а на самом верху этой груды, обёрнутые мягкой тканью, покоились три гигантских яйца. Дэни ахнула. Она не видела в своей жизни ничего более прекрасного. Каждое яйцо отличалось от других, и все переливались такими богатыми цветам, что поначалу ей показалось, что они украшены драгоценными камнями. Яйца были настолько огромными, что взять их можно было только двумя руками. Она осторожно подняла одно из них, полагая, что оно сделано из какого-то тонкого фарфора, или из изящной эмали, или даже из выдувного стекла, но оно оказалось тяжелее и твёрже камня. Дэни повертела яйцо в руках. Крошечные чешуйки, покрывающие поверхность, сверкнули в лучах заходящего солнца так, как будто они были из полированного металла. Яйцо тёмно-зелёного цвета густо усеивали глянцевые бронзовые крапинки, то появляющиеся, то исчезающие в зависимости от того, с какой стороны на них смотреть. Другое яйцо было бледно-кремовым с золотыми прожилками. И последнее – глубоко чёрным, словно море в полночь, слегка оживленное пурпурными волнами и спиральными завитками.– Что это? – спросила она удивлённым голосом.– Драконьи яйца из Призрачных Земель по ту сторону Ашая, – ответил Магистр Иллирио. – Долгие века превратили их в камень, но они всё ещё сияют своей первозданной красотой.– Я буду беречь их, как сокровище. Дэни слыхала рассказы о таких яйцах, но никогда раньше их не видела, и даже не думала, что увидит. Это был поистине дорогой подарок, хоть она и осознавала, что Иллирио внакладе не останется. Магистр приобрёл целое состояние в виде лошадей и рабов, за счёт своей части цены, полученной от продажи её Кхалу Дрого.Согласно традиции, кровные всадники кхала преподнесли три вида оружия. Дары были роскошны: Хагго подарил ей великолепный кожаный кнут с серебряной рукоятью, Кохолло – внушительный арак с золотой гравировкой, а Кото – лук из кости дракона с двойным изгибом, который был длиннее самой Дэни. Магистр Иллирио и сэр Джорах заранее научили её традиционному отказу, который требовалось произносить по такому случаю:– Это дар, достойный великого воина, – ответила она. – О, кровь моей крови, я всего лишь женщина. Пусть мой муж и повелитель владеет всем этим вместо меня!Так и Кхал Дрого получил свои «подарки невесте».Затем остальные дотракийцы обрушили на неё целое множество других даров: там были мягкие туфли и драгоценные камни, серебряные кольца для волос и ремни с медальонами, выделанные меха и крашеные жилеты, песочные шелка и кувшины с благовониями, швейные иглы, перья и крошечные бутылочки из пурпурного стекла. Подарили ей и платье, сшитое из шкурок тысячи мышей.– Это щедрый дар, кхалиси, – ответил магистр Иллирио на её вопрос о том, что это такое. – Оно приносит удачу.Подарки складывали вокруг огромными кучами. Их было очень много – больше, чем ей было нужно; больше, чем она могла бы захотеть или хотя бы даже представить. Наконец, последним свой дар преподнёс сам Кхал Дрого. Он встал со своего места и пошёл прямо в толпу. И по мере того, как он шёл, вокруг него волной распространялось почтительное молчание, постепенно охватившее весь кхаласар. Спустя некоторое время застывшее море дотракийских дароносцев раздвинулось, и кхал показался вновь. Он привёл для неё лошадь.Это была великолепная горячая молодая кобыла. Дэни знала о лошадях достаточно, чтобы понять: перед ней – необыкновенное животное. В лошади угадывалось что-то такое, от чего захватывало дух. Кобыла была серой масти – как зимнее море, и с гривой, похожей на серебряный дым. Дэни протянула руку и нерешительно погладила лошадиную шею. Тонкие пальцы зарылись в серебро гривы. Кхал Дрого произнёс что-то по-дотракийски, и магистр Иллирио перевёл:– Кхал сказал: серебро к серебру твоих волос. – Какая красивая! – прошептала Дэни.– Эта кобыла – гордость всего кхаласара, – сказал Иллирио. – Обычай велит, чтобы кхалиси объездила лошадь, достойную её места рядом с кхалом.Дрого шагнул вперёд и взял Дэни за талию. Затем поднял её, словно ребёнка, и усадил на лошадь. Узкое дотракийское седло оказалось немного меньше тех, в которых девушке доводилось ездить раньше. Она ощутила смятение. Об этой части церемонии ей никто ничего не рассказывал. – Что мне делать? – спросила она Иллирио.Но вместо него ответил сэр Джорах Мормонт:– Берите поводья и поезжайте. Только не очень далеко.Волнуясь, Дэни собрала в руки поводья и всунула ноги в короткие стремена. Она не считала себя опытной наездницей: чаще ей приходилось путешествовать на кораблях, в повозках и паланкинах, нежели верхом. Молясь о том, как бы не упасть и не опозориться, она легонько и робко тронула кобылу коленями.И вдруг, в первый раз за все эти часы, она почувствовала, что больше не боится. А может быть, и в первый раз за всю свою жизнь. Серебряно-серая кобыла спокойно и мягко пошла вперёд. Толпа расступилась. Все взгляды были устремлены на неё. Дэни ощутила, что едет быстрее, чем хотела, но это чувство было скорее восхитительным, чем ужасным. Лошадь перешла на рысь, и Дэни заулыбалась. Дотракийцы быстро освобождали ей дорогу. Кобыла реагировала на каждое незначительное прикосновение её ног и любое легчайшее касание поводьев. Она отправила лошадь в галоп. Теперь дотракийцы со смехом отпрыгивали с её пути, гикая и крича вслед. Дэни притормозила, развернулась и поскакала обратно. Внезапно перед ней возник костёр, который со всех сторон обступили люди. Объехать или остановиться было уже невозможно. Ощущая непривычную для себя отвагу, Дэйнерис полностью доверилась лошади.Серебристая кобыла перелетела через огонь так, как будто у неё вдруг выросли крылья.Дэни остановилась у магистра Иллирио и попросила:– Скажите Кхалу Дрого, что он подарил мне ветер.Толстый пентосец повторил её слова по-дотракийски, оглаживая свою жёлтую бороду, и тут, впервые за всё время, Дэни увидела, как её муж улыбнулся.В этот момент заходящее на западе солнце исчезло за высокими стенами Пентоса и последние его лучи погасли. Дэни совершенно потеряла счёт времени. Кхал Дрого велел кровным всадникам подвести к нему его собственного коня – поджарого рыжего жеребца. Пока кхал устраивался в седле, к серебристой лошади Дэни подскочил Визерис, крепко сжал пальцами её ногу и жарко зашептал:– Постарайся угодить ему, милая сестрица, или, клянусь, ты увидишь такого разбуженного дракона, какого никогда ещё не было. Страх вернулся к ней – вместе со словами брата. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой – всего лишь одиноким тринадцатилетним ребёнком, ещё не готовым к тому, что должно произойти этой ночью.Они выехали вдвоём, оставив кхаласар с его травяными шатрами далеко позади – сразу, как только на небе показались звёзды. В сгущающихся сумерках жеребец Дрого шёл энергичной рысью. Кхал так и не сказал ей ни слова. Крошечные серебряные колокольчики в его косе тонко звенели при каждом движении. – Я от крови дракона, – шептала она сама себе громко, пытаясь набраться мужества. – Я от крови дракона. Я от крови дракона…Драконы никогда ничего не боятся. Она не смогла бы сказать точно, как долго, или как далеко они ехали, но, наконец, достигнув заросшей травой поляны у какого-то маленького ручья, они остановились. К тому времени уже полностью стемнело. Дрого спрыгнул с коня сам и спустил на землю её. В его объятьях Дэни почувствовала себя хрупкой, словно стекло. Руки-ноги стали бессильными и не слушались. Так она и застыла в своём свадебном наряде, дрожащая и беспомощная, пока кхал привязывал лошадей. Затем он повернулся и посмотрел на Дэни. Девушка заплакала.Кхал Дрого уставился на её слёзы. Лицо его не выражало никаких эмоций.– Нет, – сказал он. Кхал протянул руку и грубо стёр слезу мозолистым пальцем.– Ты говоришь на общем языке? – удивленно спросила Дэни.– Нет, – повторил он. Наверное, он знает только одно слово, догадалась она. Но всё-таки это было на одно слово больше, чем ничего, и она почувствовала себя немного лучше. Дрого осторожно прикоснулся к её волосам, пропустил серебряные локоны между пальцев и тихо сказал что-то по-дотракийски. Дэни ничего не поняла, но голос его оказался неожиданно мягким и тёплым. В нём послышался даже намёк на нежность, которой она никак не ожидала от такого человека.Кхал взял пальцами за подбородок и приподнял ей голову. Дэни посмотрела ему в глаза. Дрого возвышался над ней точно так же, как возвышался над всеми. Легко подхватив под руки, он приподнял и посадил её на круглый камень, лежащий у ручья. Затем, скрестив ноги, сел на землю прямо перед ней. Теперь их лица оказались на одном уровне. – Нет, – ещё раз сказал он. – Это единственное слово, которое ты знаешь? – спросила она.Дрого не ответил. Длинная тяжёлая коса, свернувшись в кольцо, лежала на грязной земле. Он перекинул её на правое плечо и принялся выплетать из неё колокольчики – один за другим. После короткого смятения Дэни подалась к нему поближе и стала помогать. Когда все колокольчики были сняты, Дрого сделал рукой движение. Дэни всё поняла. Медленно и осторожно она начала расплетать его косу.Это заняло довольно много времени, в течение которого он просто сидел и молча смотрел на неё. Когда она закончила, он тряхнул головой и умасленные блестящие волосы разметались по его спине тёмной рекой. Она никогда в жизни не видела таких длинных, таких чёрных и таких густых волос. Теперь наступила его очередь, и он начал раздевать её. Пальцы оказались ловкими и неожиданно нежными. Он осторожно снимал с неё шелка, а Дэни сидела перед ним, не шевелясь, и молча смотрела ему в глаза. Наконец, он обнажил её маленькую грудь, и ей стало трудно справляться с собой. Дэни отвела взгляд и прикрыла себя руками.– Нет, – сказал Дрого.Он отвёл её руки от груди – мягко, но непреклонно, и поднял её лицо, заставив смотреть на себя.– Нет, – повторил он.– Нет, – эхом ответила она.Он поднял её на ноги, придвинул поближе и снял с неё последние предметы одежды. Холодный воздух коснулся её обнажённой кожи. Она задрожала. Руки её и ноги покрылись «гусиной кожей». Ей было страшно при мысли о том, что произойдет дальше, но момент этот всё не наступал. Кхал Дрого просто сидел, скрестив ноги, и смотрел на неё, жадно впитывая глазами её тело.Спустя некоторое время, он, наконец, до неё дотронулся. Сначала легонько, затем всё жёстче. Она почувствовала, какая свирепая сила скрывается в его руках… но он не причинял ей боли. Дрого просто взял её руку и стал гладить пальцы – один за другим. Затем осторожно провёл ладонью по ноге. Потом поднял руку и погладил ей лицо, потрогал за ушами, нежно прикоснулся пальцем к губам. Наконец, ухватил обеими руками за волосы и расчесал их пальцами. После этого развернул её, погладил плечи и провёл костяшками пальцев по спине.Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его руки прикоснулись к её груди. Сначала он погладил мягкую кожу под выпуклостями, заставив Дэни затрепетать. Потом зажал соски между большими и указательными пальцами и принялся крутить их и подергивать – сначала очень нежно, затем всё более настойчиво – пока они не отвердели и не стали болезненно ныть.Внезапно он остановился и потянул её, сажая себе на колени. Дэни вся горела и задыхалась, сердце, как будто, было готово выпрыгнуть из груди. Он взял своими огромными руками её лицо, и она посмотрела ему в глаза.– Нет? – сказал он снова, и она поняла, что это был вопрос.Дэни перехватила его руку и опустила ниже – к влаге между своих бёдер.– Да, – прошептала она. И ощутила, как в неё вошёл его палец.
Читать главу 10. Джон... / Читать Главу 12. Эддард...
nehoroshy.livejournal.com
Дейене́рис Тарга́риен — персонаж романов американского писателя-фантаста Джорджа Мартина из цикла «Песнь Льда и Огня». Является одним из основных персонажей романа.
Дейенерис Таргариен — последняя представительница рода Таргариенов, дочь короля Эйриса II Безумного.Дейенерис — третий ребенок, рожденный в браке Эйриса с его родной сестрой Рейлой Таргариен; Рейгар и Визерис Таргариены приходятся ей старшими братьями, хотя первый из них погиб еще до ее рождения.
Дейенерис родилась в конце Восстания Роберта Баратеона, во время бури на Драконьем Камне. Мать Дейенерис бежала на Драконий Камень незадолго до падения Королевской Гавани и смерти отца Дейенерис короля Эйриса Второго Безумного. Во время родов мать Дейенерис погибает. Гарнизон Драконьего Камня сдается Роберту Баратеону. Однако сир Виллем Дарри, бывший мастером над оружием в Красном замке, и ещё четверо преданных людей, прихватив детей, бежали в Браавос.
Игра престоловВо время проживания у Иллирио Визерис непрерывно мучил сестру, обвиняя ее во всех бедах: в смерти отца, брата, матери, в нищете и невзгодах, которые им обоим пришлось пережить.В этом смысле предложение Иллирио (точнее его решение, поскольку отказать было невозможно) стало избавлением для Дейнерис: она стала невестой кхала Дрого, который пообещал Визерису военную помощь в реставрации династии Таргариенов. Во время первой встречи с женихом Дени познакомилась с сиром Джорахом Мормонтом, который предложил свой меч ее брату и стал их постоянным спутником. На свадьбе она получила в подарок от Иллирио три драконьих яйца, а также трех служанок: дотракиек Ирри и Чхику, лиссенийку Дорею, а также кобылу Серебрянку от Дрого.Хотя поначалу Дени боялась своего мужа — человека других традиций и обычаев — тем не менее, страх вскоре прошел и уступил место преданной любви. Став кхалиси, Дени пересилила также робость в отношениях со своим старшим братом-тираном. Так в степи, называемой Дотракийским морем, она поссорилась с ним и приказала ему возвращаться в кхаласар пешком. К ней пришло понимание того, что Визерис никогда не станет достойным королем.В Ваэс Дотрак, куда кхал Дрого привез свою молодую жену, Дени прошла ритуал, в ходе которого должна была съесть сердце дикого жеребца. Дош кхален предсказал, что Дени суждено родить сына — Жеребца, который покроет мир. Когда Дени приняла решение наречь сына Рейго в честь Рейгара Таргариена, погибшего от руки Узурпатора, Дрого одобрил ее решение. Однако время шло, а Визерис так и не получил обещанной армии; его сестра стала кхалиси, а он так и остался попрошайкой. На одном из пиров пьяный Визерис пообещал вырезать Рейго из чрева Дени и подарить Дрого, за что был коронован расплавленным золотом. Со смертью Визериса кхал решил оставить затею о нападении на Вестерос, однако, после того, как винорговец попытался отравить Дени вином, она узнала, что Роберт Баратеон предложил земли и титул лорда тому, кто убьет ее с братом и сыном. После этого Дрого поклялся подарить Семь Королевств Рейго и заставил отравителя волочиться за лошадью Дени, пока от него ничего не осталось.После завоевания города лхазарян Дени стараласть защитить пленниц от насилия. Сир Джорах отметил, что она истинная сестра Рейгара. Одна из спасенных пленниц — мейега Мирри Маз Дуур предложила вылечить раны Дрого и согласилась присмотреть за Дени во время родов. Однако Дрого отказался следовать лечению мейеги, и вскоре ему стало так плохо, что он не мог сидеть на коне. Воспользовавшись доверием кхалиси, Мирри Маз Дуур объявила, что только кровью можно выкупить жизнь, и Дени согласилась на ритуал магии крови, во время которого она потеряла дитя и саму возможность впредь иметь детей. Взамен же она получила Дрого, ушедшего в себя и бывшего точно живой мертвец, и ослабевший кхаласар. Осознав, что случилось, Дени задушила Дрого подушкой, приказала сложить костер, положила в него свои драконьи яйца и сожгла на нем тело мужа, обманщицу-мейегу, а затем, когда огонь разгорелся, взошла на костер сама. Впервые за последние сотни лет ночь ожила музыкой драконов. Так Дейенерис получила прозвище Матерь Драконов, а те из дотракийцев, что видели рождение драконов, стали ей беззаветно преданы. Драконы Дейенерис получили имена Дрогон (черный), Рэйгаль (зеленый) и Визерион (золотой).
Битва королейВ ночь, когда вылупились драконы, Дейенерис увидела на небе красную комету и решила, что это знак богов, указывающий ей путь. Следуя за кометой, Дейенерис шла вместе с остатками своего кхаласара через Красную Пустошь. Из-за жары и засухи они потеряли несколько человек и лошадей, пока не добрались до руин некогда разграбленного города. Дейенерис дала ему название Ваэс Толорро, что означает "город костей". Оттуда она отправила трех всадников на разведку, а сама со своими людьми осталась в городе, где были колодцы с чистой водой и даже деревья с фруктами. Там же Дени узнала, что сир Джорах влюблен в нее, но никак не смогла представить себя рядом с ним.Через какое-то время посланные разведчики вернулись. Чхого, отсутствовавший дольше всех, вернулся вместе с тремя посланниками из Кварта: Куэйтой, Ксаро и Пиатом Преем. Они пришли, чтобы посмотреть на драконов и пригласить Дейенерис посетить свой город.Вместе с ними Дени прибыла в Кварт. Там она обратилась правителям города, Чистокровным, с просьбой дать ей флот, необходимый для переправки войска в Вестерос, но получила отказ. Не помог ей и Ксаро Ксоан Даксос, купеческий старейшина. Он предлагал ей выйти за него, но Дейенерис поняла, что Ксаро нужна не она, а ее дракон. Стремясь использовать все шансы, Дени отправляется к колдунам Кварта.В Доме Бессмертных Дени увидела видения, значения которых так будоражат воображение фанатов Мартина. Покинуть колдунов оказалось не так просто, от смерти девушку спасли её драконы.Пребывание в Кварте было отмечено ещё двумя событиями — очередной встречей с асшайской заклинательницей теней, Куэйтой, которая посоветовала Дени ехать в Асшай, и покушением на жизнь Матери Драконов, совершенным наемником из т.н. Жалостливых. В последнем случае Дени выручают сир Барристан Селми, представившийся ей Арстаном Белобородым, и его спутник Бельвас-силач. Они рассказали Дени о смерти Роберта Баратеона и о трех кораблях, нанятых Иллирио и ожидающих ее в порту.
Буря мечейВо время плавания по совету Джораха Мормонта Дени меняет курс: теперь ее путь лежит в Залив Работорговцев, города Астапор, Юнкай и Миэрин. Во время этой беседы Мормонт предлагает Дени себя в качестве мужа.В Астапоре Дейенерис в обмен на Дрогона покупает десять тысяч Безупречных, воинов-рабов, славившихся своим бесстрашием и преданностью хозяевам. Однако после совершения сделки она натравливает Дрогона на вельмож и приказывает Безупречным убить всех работорговцев и гвардейцев Астапора, после чего власть над городом переходит в ее руки. Освободив рабов, Дейенерис направляется в Юнкай, оставляя Астапор во власти совета бывших рабов. Но десятки тысяч человек все равно предпочли последовать за ней.Защищать Юнкай должны были наемники и собственное юнкайское войско. Дени удалось переманить на свою сторону часть наемников, а юнкайских господ она дезориентировала, предложив им на раздумья три дня. На деле же она приказала напасть в ту же ночь и одержала сокрушительную победу. Спустя три дня все рабы Юнкая покинули город, забрав из города столько еды, одежды, денег и товаров, сколько смогли унести.После победы королева двинулась на Миэрин. Близ города на нее было совершено еще одно покушение и вновь со счастливым исходом: Арстан Белобородый спасает Дейнерис от Меро, а после признается, кто он есть на самом деле. Барристан Селми сообщает Дени и о том, что долгое время за ней шпионил Джорах Мормонт, поставлявший сведения прямиком в Королевскую Гавань, евнуху Варису. В гневе Дейнерис дает им задание проникнуть в Миэрин через городскую клоаку и освободить миэринских рабов. Она приказала превратить корабли в тараны и атаковать город. Во время боя освобожденные рабы подняли восстание, перейдя на сторону Дейнерис. Довершили дело Безупречные. К вечеру Миэрин пал. После битвы Дени простила Барристана Селми и приняла его на службу, но Джорах Мормонт был изгнан.Танец с драконамиСтремясь достичь мира внутри своего города, она объявляет амнистию по преступлениям, которые были совершены во время штурма, ей также приходится пойти на уступки — разрешить добровольную продажу в рабство и открыть бойцовые ямы. Другую проблему составляют ее драконы, разоряющие окрестности Миэрина. Дейнерис платит компенсацию за всех убитых ими домашних животных, но когда по вине Дрогона погибает ребенок, она приказывает заковать драконов в цепи и держать их в подземелье. Это удается лишь частично, так как Дрогон, почуяв опасность, улетел, а для быстро растущих Рэйгаля и Визериона в подземелье скоро станет слишком тесно.Кроме внешних врагов, она обзавелась еще и врагами внутренними — Сыны Гарпии убивают освобожденных рабов, Бритоголовых и Безупречных за сотрудничество с ней, оставляя рядом с телами изображение гарпии. Нападения Гарпий вынуждают Дейенерис увеличить охрану и приказать Бритоголовым носить маски с изображениями зверей, чтобы избежать расправы, таким образом из-за масок стража Миэрина стала называться Бронзовыми Бестиями. Во время купания к ней приходит призрак в маске, которую она видела, когда впервые прибыла в Астапор. Призрак предупреждает ее о скором появлении кракена, темного пламени, льва, грифона, сына солнца и ряженого дракона, никому из них Дейенерис не должна доверять, также она должна быть осторожна с надушенным сенешалем. Дейенерис вспоминает о предсказанных в Кварте трех изменах и отправляет Даарио в Лхазар, чтобы испытать его и заручиться помощью в борьбе с создающейся против Миэрина коалицией.В это время к ней пребывает Ксаро и от имени Кварта предлагает ей тринадцать кораблей для того, чтобы переправить армию в Вестерос, однако, не желая оставлять преданных ей миэринцев на расправу Юнкаю, Дейнерис была вынуждена отвергнуть это предложение. Получив отказ, Ксаро оскорбил ее и на следующий день передал ей кровавую перчатку — символ войны. Кварт присоединился к коалиции против Миэрина.Следом в Миэрин прибывает посол Астапора, который просит у нее защиты от юнкайской армии, осадившей город, однако Дейнерис, не желая оставлять свой город без защиты, отказала ему. Стремясь уладить внутренние противоречия, она решает по совету Зеленой Благодати выйти замуж, выбрав в качестве кандидата Хиздара зо Лорака. Дени предлагает ему в качестве доказательства его преданности ей остановить убийства Сынов Гарпии на 90 дней. Даарио возвращется в Миэрин с добрыми известиями: ему удалось заключить союз с Лхазаром. Дейенерис осознает, что ее влечение к Нахарису только усиливается.Тем временем, армия коалиции под предводительством Юнкая взяла Астапор, большая часть жителей которого погибла от голода и кровавого поноса. Уцелевшие беженцы из павшего Астапора прибывают в Миэрин, Дейенерис расселяет их в лагере за городской стеной, опасаясь эпидемии в городе. Надежды на разделение здоровых и больных беженцев не оправдались, так как астапорцы отказывались бросать своих близких. Движимые голодом, они начали питаться человеческими останками, эпидемия кровавого поноса продолжала усиливаться.Во время одной из стычек с войсками коалици Нахарису удается заполучить перебежчиков из наемников, находящихся на службе у Юнкая, большинство из которых были Вестеросскими изгнанниками, однако ее ожидала также и потеря — отряд Младших Сынов предал ее, перейдя на сторону врага. Дейенерис и Даарио становятся любовниками.За день до свадьбы во время аудиенции в числе изгнанников из Вестероса перед ней предстает Квентин Мартелл. Он показывает ей секретный договор о союзе и браке, согласно которому ее брат Визерис был помолвлен с Арианной Мартелл. Квентин предлагает ей женитьбу и поддержку Дорна в борьбе за Железный Трон. Однако Дейенерис отказывает ему, мотивируя это тем, что если не состоится брак с Хиздаром, то, возможно, она уже никогда не прибудет в Вестерос, так как будет мертва. По дороге к храму сир Барристан рассказывает Дейенерис о возлюбленном ее матери и об "увлечении" отца. Во время церемонии Хиздар моет ей ноги, после чего они выходят из храма в золотых цепях, соединяющих их запястья и лодыжки, как символ уз брака. При посредничестве Хиздара и Зеленой Грации между Миэрином и Юнкаем заключается мир.В честь заключения мира были устроены масштабные игры, в которых среди прочих приняли участие рабы юнкайца Еззана — Тирион и Пенни. Выступление карликов, изображавших рыцарский поединок, устроителям показалось пресным, поэтому после представления их было решено скормить львам, и только вмешательство Дейенерис сохранило им жизни. Вскоре представление было вновь прервано — шум и запах крови привлекли Дрогона, все это время остававшегося на свободе, он сжег нескольких стражников и принялся пожирать тела убитых людей и зверей. Дейенерис оказалась в центре схватки Дрогона со стражниками: пытаясь остановить начавшееся безумие и обуздать неуправляемого дракона, она забралась на спину Дрогона и улетела вместе с ним из Миэрина.Дрогон совсем одичал и не подчинялся наезднице, он уносил Дейенерис все дальше от Миэрина, но чем больше он уставал, тем лучше ей удавалось им управлять. Наконец, совсем обессилев, дракон спустился на скалу, стоящую где-то в дотракийском море, конец дня Дейенерис провела в поисках воды и раздумьях о будущем. Утром следующего дня девушку и дракона обнаружили разведчики кхала Чхако.
www.livelib.ru
